Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц Страница 27

Однажды я шел по улице, и меня из лавки радиотоваров окликнул ее хозяин.

— Мосье хотел купить «Телестар». У меня есть кое-что поинтересней.

И предложил мне американский «Зенит». Причем очень задешево.

Я купил и не мог нарадоваться: Москву и, конечно, «Голос Америки» приемник ловил великолепно. Однажды я решил соединить его с магнитофоном, ибо динамик у приемника был куда мощней, чем у магнитофона. У меня ничего не получилось, и я отнес приемник к посольским радистам.

Через день мне приемник вернули.

— Все в порядке. Там была совершенно ненужная деталь, мы ее убрали.

И они отдали мне ненужную деталь.

А через несколько дней нас обокрали.

В квартиру влезли злоумышленники. Они забрали мои костюмы, старое пальто, приемник… и ненужную деталь. Драгоценности жены не взяли. Более того, в шкафу, откуда взяли мои костюмы, через несколько дней мы нашли золотое колечко.

Приходил местный детектив, чистый Мегрэ, с трубкой, вальяжный. Такой вальяжный, что по настоянию жены я не включил в список украденных вещей пальто: уж больно поношенным оно было.

Разумеется, ничего не нашли.

Я понимал, что приемник мне подсунула спецслужба, а когда из него вынули жучок, приемник изъяли от греха подальше. Но кольцо. Откуда кольцо? Скорее всего, местные спецслужбы хотели мне доказать, что они настоящие грабители: взяли кольцо во время другой кражи, а у нас случайно обронили.

Получилось, как в модной песенке тех времен Gentlemen cambrioleur («Джентльмен-грабитель») из сериала про Арсена Люпена:

Quand il détrouss' une femm', il lui fait porter des fleurs.

(«Когда он грабит женщину, он заказывает для нее цветы».)

Цветы — это было бы слишком, а кольцо — в самый раз!

Позже, будучи на мели, я продал это кольцо в Волгограде.

134. Пара туфель

— Олежек, у вас на ногах разные туфли, — сказала мне жена посла Валентина Евдокимовна.

И точно, утром в суматохе я надел разные туфли.

Я тут же отправился домой, переобул туфли и собирался вернуться в посольство.

— У тебя разные туфли, — остановила меня моя жена.

— Я знаю, — ответил я. — Я уже переоделся.

— Не вижу, — возразила Лариса. — Посмотри.

И точно: на мне снова были разные туфли. Просто я приехал домой, снял пару туфель, те, что на ногах, и надел… другую.

Не могу не вспомнить добрым словом Валентину Евдокимовну Грузинову. Жены послов, пришедших с партийной работы, как правило, просты в обращении, вежливы и добры. Чего не скажешь о женах кадровых дипломатов. Те с мужем прошли всю холуйскую школу низших дипломатических чинов, и, как у Крылова, «холуй, пробравшийся в вельможи, всех холуями делать норовит». Правда, не все.

135. Предусмотрительный чех

Однажды мы, человек десять, были приглашены к молодому чешскому дипломату. На удивление, нас не ждал, как обычно, стол, полный бутылок пива. Разговор не клеился.

— Давайте споем, — предложил хозяин.

А что нам оставалось! И в течение двух с половиной часов мы усердно пели советские песни: «Главное, ребята, сердцем не стареть», «А у нас во дворе есть девчонка одна»…

И когда в половине двенадцатого мы уже грустно собирались восвояси, хозяин как бы мимоходом спросил:

— Может быть, выпьем?

Мы дружно согласились, и моментально на столе появились водка и пиво.

Гульба продолжалась до двух ночи.

Провожая нас, хозяин объяснил:

— Вы, наверно, забыли, какой сегодня день. Сегодня 21 августа, день ввода советских войск в Чехословакию. Я у нашей парторганизации на плохом счету, я неблагонадежный. Меня вообще грозятся отправить домой. А тут ко мне в этот день пришли советские дипломаты, и мы весь вечер пели советские песни. Пусть теперь попробуют тронуть!

136. Матросы и гречка

Я поехал на военный корабль читать лекцию об Алжире.

Обычно после таких лекций капитан приглашал на обед с большим количеством тостов. Но на этот раз я вынужден был отказаться, так как после лекции сразу же должен был присутствовать на заседании парткома. А появляться на парткоме после большого количества «тостов» не следовало.

Я объяснил проблему дежурному офицеру. Он меня спросил:

— Может, сухим пайком? Чего у вас нет?

— У нас нет гречки, — ответил я.

В середине лекции ко мне подошел матрос и попросил ключи от машины. Я дал. Через пару минут матрос ключи мне вернул.

Вернувшись в посольство, про эту историю я забыл. Но когда через два дня открыл багажник машины, то обнаружил там… два огромных мешка гречки.

Нам и наши друзьям гречки хватило почти на год.

137. Лавровый лист на экспорт

Однажды Лариса показала мне ветку сухих листьев:

— Это лавровый лист. Я спрашивала, в магазинах его здесь нет. И мама мне прислала из Москвы.

— Идем, — сказал я.

Мы подошли к дереву возле консульского отдела.

— Это дерево называется «лавр», — сказал я. — А посему листья у него лавровые.

Мы сорвали ветку. После просушки на солнце листья через неделю действительно превратились в лавровый лист.

138. Советы водителям

Экзамен на вождение я сдавал в Алжире. Преподавателем моим был алжирец по имени Мустафа. Учил он обстоятельно. Многими из его советов я пользуюсь до сих пор. Например:

— Если идущая впереди машина показывает поворот направо, то возможны только четыре варианта: она повернет направо, она повернет налево, она поедет прямо или остановится. Пятого варианта быть не может, а четыре вы обязаны предусмотреть.

139. Такой сервис!

В дорожном инциденте я поранил шею. Нужно было накладывать шов, и я отправился в частную клинику, до сих пор помню название — «Розье».

Это было мое первое посещение частной клиники, и вернулся я оттуда восторженным.

Сначала миловидная дама спросила меня, какую музыку я предпочитаю: легкую или классическую. Я ответил: «Легкую». На меня надели наушники, и я услышал голос Мирей Матье. Потом пришли две очень миловидных сестры, обе с большими добрыми глазами, одна полила мою рану какой-то прохладной голубой жидкостью, другая дала подышать чем-то, потом начала гладить по руке. Пришел доктор в голубых перчатках, он погладил меня по голове, представился «доктор Фердинанд Ристаль» и начал заниматься раной. Первая сестра закрыла мне глаза душистым платком, а другая принялась гладить мне колени. Это продолжалось минут пять. Потом мне открыли глаза. Доктора уже не было, и мне принесли кофе.