Скифская пектораль - Ирина Цветкова Страница 27

Так вот она какая, эта загадочная Кэт. Наконец-то он увидел, кого приняла в свой дом его сестра и из-за кого так пострадала. Кэт действительно была очень красива, её лицо было словно выточено скульптором – настолько совершенны были все черты. Красиво ниспадали волосы на плечи. А глаза смотрели куда-то вдаль, в далёкую необъятную даль, словно видели то, чего не дано увидеть простым смертным.

Владимир долго смотрел на неё, а потом поставил фото перед собой, оперев его на старинную чернильницу. Он смотрел на это лицо и думал о том, что такая женщина могла его заинтересовать. Он брал какие-то документы, читал их, а потом вновь смотрел на Кэт. Да, ради этой женщины можно было совершать подвиги и делать глупости. Почему они не успели встретиться? Приехал бы он раньше на один день…

Очередным документом, попавшим в его руки, оказалось завещание, написанное сэром Джеком Норфолком. Он уже знал от Энрике об этом завещании. Владимир внимательно перечитал его и ничего нового не увидел. Лорд оставил всё своё имущество своей дочери Кэт, а в случае её смерти завещал всю недвижимость с внутренним содержимым продать с аукциона и вырученные средства вместе со всеми банковскими вкладами Норфолков распределить среди благотворительных обществ для слепых; при этом он полностью проигнорировал младшего брата Энрике. Это очень несправедливо, но такова была последняя воля покойного. Владимир ещё несколько раз пробежал глазами завещание. Что-то ему не нравилось. Может, разгадка убийства Кэт кроется в этом завещании? Ведь там есть строчка: «в случае смерти моей дочери Кэт…» Кто-то хотел её смерти? Но кто? Если бы сэр Джек Норфолк указал имя следующего наследника, который бы получил все права на наследство после смерти девушки, то можно было подозревать кого-то конкретно. Но ведь там указано, что всё продать, а деньги раздать благотворительным организациям, даже не указано, каким именно. Можно ли подозревать здесь кого-либо?

Абсолютно невозможно.

Владимир откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он представил, как происходит продажа замка на аукционе, затем вносят деньги, банк получает перечисленные средства и выдаёт чеки благотворительным обществам. Можно ли вычислить в этой цепочке убийцу? Ещё раз: аукцион, банк, благотворители… Владимир почувствовал, что именно здесь кроется разгадка, но пока не видел её. Ведь заранее нельзя предугадать, как пройдут торги, кто окажется покупателем, сколько выручат за усадьбу, каким именно организациям выделят деньги за замок Норфолков. Ну-ка ещё раз: аукцион, банк, благотворители… Нет, не так быстро. Попробуем представить всё медленно и в деталях: идёт аукцион, потенциальные покупатели торгуются, поднимают цену… Стоп! Кто торгуется? Кто поднимает цену? А тот, кто хочет завладеть замком и для этого убил Кэт, зная, что по завещанию после её смерти замок будет выставлен на аукцион! Неужели это и есть истина? Но ведь родовые замки время от времени продаются их владельцами, так что если кто-то хочет жить в фамильном замке с гербом, ему не обязательно убивать хозяйку, можно купить замок, не совершая преступления. Значит, убийцам нужен непременно этот, и никакой другой. И значит, тому должна быть причина. Что-то в этом поместье есть такое, чего нет в других. Что здесь может быть? Нефтяная скважина? Залежи алмазов? Клад, зарытый в парке каким-нибудь пиратом? А может, кто-то из Норфолков насолил кому-то или перешёл дорогу и теперь им решили отомстить, присвоив их имущество? Нет, изучив архив Норфолков, Владимир с уверенностью мог сказать, что вражды у них ни с кем не было. Со всеми, с кем велась переписка, у них ровные, уважительные отношения. Значит, причина не в этом. Причина в самом поместье. Что в нём было такое, что привлекло чужие взоры, что заставило пойти на убийство ради обладания им? В этом мог помочь только Энрике, он мог что-нибудь подсказать, но он спал беспробудным сном…

– Башка раскалывается, – пожаловался Энрике. – перебрал вчера малость. Пойду-ка рассольчика выпью, а потом поговорим.

Вернувшись, он выглядел гораздо лучше и был готов слушать своего гостя. Владимир высказал все свои умозаключения, которые пришли ему в голову за ночь. Энрике слушал, пытаясь пригладить свои всклокоченные вихры.

– Подумайте, Энрике, что есть у вас такое в этом замке, ради чего пока что неизвестные нам люди пошли на убийство?

– А чёрт его знает… Ой, извини, – сказал Энрике, громко икнув.

– Может, какие-то вещи тут есть? Может, чем-нибудь ваш отец особо дорожил?

Энрике пожал плечами.

– Поймите, я чувствую, что в этом замке действительно что-то есть, чего убийцы не могли заполучить иначе, как только вместе с замком. Или «оно» неотделимо от поместья, или они просто не знают, где искать. Подумайте, может, какие-то реликвии, коллекции у вас есть?

– Да полно всяких коллекций: и монеты старинные, и ружья, и марки, и антиквариат всякий. Но это можно найти в каждой аристократической и даже в каждой интеллигентной семье. Этим никого не удивишь. Ничего тут особенного нет.

– Может, на территории парка что-то закопано?

Энрике задумался, потом покачал головой.

– Вряд ли. Никогда не видел, чтобы в парке что-то копали. А вообще, я не знаю. Да и за три дня мы не успеем перекопать весь парк.

– Пройдитесь мысленно по всем помещениям замка. Везде ли вы бывали? Может, в стенах что-то замуровано? Подвалы, чердаки, подсобки какие-нибудь? Комнаты слуг?

Энрике опять задумался. В детстве он обследовал всё, что только было доступно. Кроме… он вдруг ясно вспомнил, как он, маленький, пытается своим детскими пальчиками открыть дверь в подвале, ржавую, с облупившейся краской, покрытую паутиной и толстым слоем пыли. Ключей от двери нет, они давно потеряны неизвестно кем, а он хочет непременно попасть туда. Молоденькая няня, едва не плача, уговаривает его уйти, говоря, что за этой дверью живут огромные крысы, которые съедят его, но это только подстёгивает любопытство: надо обязательно увидеть крыс, которые едят маленьких мальчиков… В конце концов, его, ревущего, уносят оттуда с окровавленными пальцами, а он, отбиваясь ногами, пытается вырваться, чтобы добраться всё-таки до крыс. Ему очень хотелось знать: сколько их и какие они – наверное, очень большие, если едят мальчиков, и какие у них крысята. В тот же день главную дверь, ведущую в подвалы, надёжно закрыли. В том подвале он больше никогда не был и таинственную дверь не видел.

– В правом крыле подвала есть дверь, от которой нет ключа, – сказал Энрике. – Я никогда не был за той дверью. Вскрыть её можно только автогеном.

– Откроем? – спросил Владимир.

– Откроем, – ответил Энрике.

Он вызвал кого-то из своих людей и приказал вскрыть дверь в подвале.

– Готово, – вернулся слуга. – Там даже лампочка есть.

Они спустились в подвал. В ноздри ударил затхлый воздух непроветриваемого помещения, с лица то и дело приходилось снимать паутину. Они подошли наконец к вырезанной двери. Тускло горела лампочка под потолком, покрытая слоем пыли. Комната, не очень большая, была пуста, лишь в углу стояли нагромождённые друг на друга то ли ящики, то ли коробки. Энрике первый вошёл в помещение и приблизился к коробкам.