Праздник теней - Марина Серова Страница 27

Сегодня она сильно задерживалась. У Ильяса работы было просто невпроворот, и он начинал обеспокоенно смотреть на часы. Клава как в воду канула. Ильяс решил заняться своими профессиональными обязанностями.

* * *

Я стояла у входа, а Фреда не было видно. Время неумолимо приближалось к девяти. Мне было пора идти. Я начала немного нервничать.

Куда же он мог пропасть? Или проспал? Я вспомнила, что вчера он отвратительно выглядел. Значит, заболел. Придется идти одной.

Одной… Мне стало немного не по себе. Ехать в неизвестном направлении… Да и кто же вызовет Андрея? Ведь он будет ждать именно Фредова сигнала…

Остается один-единственный выход — перенести все на другой день. А сейчас пойти и попробовать найти Фреда.

На другой день? Нет. Там, в темном лесу, спрятан ребенок. Он плачет и зовет на помощь. У меня нет другого выхода. Я должна идти.

Я бросила прощальный взгляд в ту сторону, откуда, по моим предположениям, должен был появиться Фред. Нет, знакомая фигура не появилась в проеме улицы. Ждать было бесполезно. Я не спеша вошла в торговые ряды.

* * *

Фред очнулся и почувствовал, что отчего-то трудно дышать. В месте, где он находился, было темно. Хоть глаз выколи… Ему не было страшно — он был не из трусливых.

Он попытался привстать. Но ноги были связаны. При попытке пошевелить руками он обнаружил, что и они тоже связаны.

— Однако… — прошептал Фред. — Пожалуй, братец, вырваться тебе будет трудновато. Похоже, братишка, влип ты по первое число…

Наверху слышались шаги. «По крайней мере, я не один в этом трюме, — подумал Фред. — Интересно, сколько сейчас времени? И день сейчас или еще ночь»?

Темнота ответа не давала. Смутно Фред понимал, что вырваться отсюда практически невозможно. Но на оптовом рынке его ждала Таня. И, если он не придет на стрелку, она пойдет одна. И никто не предупредит Мельникова. И Танюшка будет беспомощна…

Он попытался вырваться. Голый номер. Веревки стягивали руки слишком сильно и прочно. Но терять надежду так быстро было не во Фредовых правилах. Он дернул ногами и поднял их до водосточной трубы. Там, около края, он привыкшими к темноте глазами увидел острый конец распила. Если ему удастся поднять ноги на такую высоту, он сможет разрезать веревки.

Дело было трудное. Но нужно двигаться, иначе замерзнешь, пошутил Фред. Он максимально поднял ноги, и они почти достали до острой перекладины. Сделал еще одну попытку. Теперь перекладина приблизилась. Он поднял ноги так высоко, что у него почти получилась «березка». Все. Ноги были вровень с вожделенной перекладиной. Фред напрягся. Находиться в такой позе было ужасно неудобно. Но он потерпит. Ничего страшного.

Он начал двигать ногами и почувствовал, что от трения веревки слабеют.

— Даже веревок приличных не нашли, козлы… — выругался Фред.

Он разрезал веревки и, перекувырнувшись, встал на ноги. Остались руки. «Сейчас. Сейчас я освобожу вас». Однако с руками было труднее. Он дотянулся до спасительного острия. Слишком велика вероятность поранить их. Веревки на руках прилегали к коже куда плотнее. Он начал освобождать руки. Было больно. Но делать нечего. Надо терпеть. Фред сжал зубы, чтобы не застонать, когда ржавый оскол коснулся запястий. Но осталось совсем чуть-чуть. Совсем немножечко, и все будет хорошо. Ничего другого не остается.

Наконец он почувствовал в руках свободу. Он вздохнул с облегчением. «Ну вот, а все вокруг говорили, что у меня ничего не получится», — выдохнул он.

Фред подошел к двери. Конечно, она была заперта. Он осмотрелся. Вверху виднелось окно. Оно было высоковато, но можно попробовать. Фред поднялся на руках до высоты спасительного отверстия. Окно было забрано решетками.

Фред сплюнул. Это было невезением номер два. Невезением номер один был его дурацкий сердечный приступ. Если бы его не угораздило упасть на улице, как банальному алкашу, с дрожью в коленях и руках, ничего бы не случилось. Все было бы так, как они задумали. Теперь он сидел и любовался на отвратительный грязный чулан с аккуратными рядами банок с компотом, помидорами, огурцами и вином. Отчего-то именно это Фреда разозлило. То, что он хранится в этом подвале вместе с соленьями и вареньями.

Он попытался выглянуть в окно. Ему это почти удалось. Но увидеть что-либо было сложновато. Только трава… Кажется, именно эту траву недавно рекламировали по телевизору. Уж больно неправдоподобно зеленого цвета она была. Как будто ее красили зеленой гуашью. Как в анекдоте. Он эту траву запомнил из омерзительной рекламы. Называлась она «Канада грин».

Двор был широким. Это он понял по тому, что ворота и забор начинались очень далеко. Такой масштаб был неудобен для бегства отсюда. Тем более что на этом дурном участке, судя по всему, было очень мало деревьев.

Фред, однако, понимал, что выбраться отсюда необходимо. Как бы это ни было сложно.

«Итак, — подумал он, — я знаю только то, что ничего не знаю. Впрочем… Дачка явно принадлежит человеку не просто со средствами, а с огромной наличностью в кармане. Этакая наличность сейчас есть только у трех категорий. А то, что о скромности здесь никто и не помышлял, видно по основанию мраморных колонн. Да и съестной запасец весьма неплох. Не у всякого смертного в подвале шампанское «Брют» наличествует. Да еще в таком количестве».

Итак, Фред начал собственное расследование. Он понял, что его похитили с неизвестной целью. Внутренний голос отчего-то постоянно связывал его похитителей с Мариком. Он чувствовал, Марик где-то рядом. Возможно, если ему удастся выбраться, он его найдет. Но как выбраться?

Фред бросил еще один взгляд в сторону окна. Нет, это нереально. Он не сможет просочиться через решетку. Даже если бы у него хватило сил ее высадить — а этого, увы, не случится. Думать об этом как о легком предприятии глупо. Сейчас это было невозможно. Надо найти другое решение, более подходящее к данным походным условиям.

Фред задумался. Нужно было на что-то решаться. Там, на оптовом рынке, его ждала Таня. Он был очень ей нужен.

А здесь, он был в этом уверен, спрятан Марик. Ему он тоже нужен.

* * *

Ильяс с недоумением смотрел на появившуюся перед ним бомжовку.

— Ты кто? — спросил он.

— Вместо Клавдеи я, — хрипло ответила синюшка. Она была еще гаже, чем Клавдея. — Клавка приболела посля вчерашнего.

— А, — понимающе протянул Ильяс, — а Максим знает?

— Не, — помотала бомжовка сто лет как нечесанной башкой в грязном платке. — А чо?

— Ничо, — передразнил Ильяс, — может, он недоволен будет.

— Деньги нужны, батюшка, — застонала мерзкая синюха. Ильясу было, в принципе, наплевать, какая раскрасавица поедет прикармливать лабутцовскую зазнобу. Бабу было жаль. Ей не на что было выпить, а без выпивки у них жизнь была совсем никудышная.

— Ладно, — кивнул он хмуро, — мне все равно. Ты поедешь или твоя подруга… Садись в машину.