Моя маленькая слабость - Марина Серова Страница 27

— Пожалуйста, — ответила я. — А кроме этого?

Брехман пожал плечами. Видимо, это движение причинило ему боль, потому что он, стиснув зубы, застонал.

— Может, вы оставите его в покое? — подала вдруг голос Клара. — Он же плохо себя чувствует.

— Девушка, — я посмотрела строго и одновременно снисходительно, — скоро приедет «Скорая», так что позаботься собрать вещички, а то придется ехать полуодетыми.

Клара одарила меня не слишком любезным взглядом, но все-таки последовала моему совету и отправилась наверх.

— Кто это был? — не став дальше ходить вокруг да около, поинтересовалась я у Михаила. — Ты понимаешь, о ком я говорю.

— Да черт его знает, — брезгливо поморщился Брехман, — какой-то шизофреник. Вообразил, что я его должник.

— С чего бы ему нужно было воображать? — не поверила я.

— Я же тебе говорю, это какой-то ненормальный, — пытался убедить меня Михаил.

— Знаешь, — бесстрастно сказала я, — вчера какой-то маньяк, тоже в сером плаще, между прочим, пытался и меня вывести из строя. Тебе не кажется, что это уже выходит за рамки случайных совпадений?

— Он хотел тебя убить?

— Не знаю, — пожала я плечами, — может быть, просто припугнуть. Но мы несколько отвлеклись. Я уверена, что этот тип тебе знаком, и хочу знать, где я могу его найти?

— Уверяю тебя, — продолжал отнекиваться Брехман, — этот человек попал сюда скорее всего случайно.

— Тогда почему он называл тебя своим другом?

— Мало ли что может наплести ненормальный?

Ничего не скажешь, Михаил ловко увиливал от моих вопросов. Я закурила, положила ногу на ногу и откинулась на спинку кресла.

— Хорошо, — вздохнула я, — пусть будет так, хотя я тебе не верю.

— Это твое дело, — он отвел от меня взгляд и посмотрел на свое больное плечо.

— Мое, — согласилась я, — но тебя оно тоже, кажется, касается. Ладно, не хочешь выдавать своего приятеля — не нужно, — я попыталась зайти с другого конца, — может, тогда объяснишь мне, почему некий Клюкин О.В. получил за свою квартиру денег раза в полтора меньше, чем другие продавцы?

— Это-то ты откуда знаешь? — удивленно спросил Брехман.

— Только не нужно прикидываться, что это большой секрет, — улыбнулась я. — Так почему?

— Ну, вообще-то я не занимался денежными вопросами, — тоскливо протянул Брехман, — но могу тебе пояснить, что иногда бывают такие случаи, когда удается провернуть выгодную сделку. Например, когда человеку срочно нужны деньги. Тогда он соглашается и на меньшую сумму, лишь бы ему выплатили ее как можно быстрее. Скорее всего это именно такой случай.

— Значит, Клюкин согласился получить за свою квартиру почти на сто тысяч меньше только потому, что вы сразу отдали ему деньги?

— Да, очевидно, это было так.

— Слушай, Миша, — я посмотрела на него с нескрываемым раздражением, — я ведь все равно рано или поздно узнаю правду. Если ты имеешь какое-то отношение к убийству Спиридонова и скрываешь это от следствия и от меня, то поясняю, что это называется сокрытием фактов. Карается по статье…

— Только не надо меня пугать, — перебил меня Михаил и посмотрел на пол, туда, где лежали осколки разбитой вазы, — я ни в чем не виноват.

— Почему-то я в этом сомневаюсь, — вздохнула я, встала и выкинула окурок в раскрытое окно.

С сумкой в руках вниз спустилась Клара. Вскоре спокойная, как болото, темень была разорвана сиреной «Скорой помощи». «Какого черта будоражат пустынные берега диким воем? К чему здесь эта пронзительная помпа?» Я сидела в кресле, мучаясь скукой и сознанием абсурда происходящего. Бывают у меня такие приступы. Вдруг взглянешь на все, что тебя окружает, какими-то новыми, незамутненными глазами — и содрогнешься: что я здесь делаю?

Да, Михаил меня разочаровал. Не понимала я причины, побуждавшей его врать мне, если только не представить его причастным к расследуемому мною убийству. Он был слаб, сидел с закрытыми глазами и даже вызвал у меня минутный приступ жалости, явившейся спасительным якорем в море того абсурдного беспредела, что бушевал в моем сознании.

— Ничего, — приободрила я его, — через неделю будешь как огурчик.

Он попробовал усмехнуться. Усмешка у него вышла какая-то кривоватая и обреченная.

— Я навещу тебя в больнице. Завтра, — уверенно и в тоже время с живой искрой милосердия произнесла я. — Там мы и побеседуем.

Я сострадательно взглянула на него. Он открыл глаза и поморщился, непонятно, от боли или от перспективы обещанного разговора.

* * *

Клара уехала на «Скорой» вместе с Михаилом. Свою машину ему пришлось оставить в гараже на даче. Я в двух словах объяснила доктору, что здесь произошло, а он, выпятив нижнюю губу, сказал, что об этом необходимо поставить в известность милицию. Это мне было известно и без него, и я знала, что они сами обязаны докладывать обо всех происшествиях.

Я двигалась следом за «РАФом» «Скорой помощи», на крыше у которой включился синий проблесковый маячок, и вскоре въехала в город. У меня уже почти не оставалось сомнений в том, что Олег Вадимович, с которым я познакомилась возле «Небоскреба», мой вчерашний обидчик с газовым баллончиком, человек, ранивший сегодня Брехмана, и Клюкин — это одно и то же лицо. Только вот он ли убил Спиридонова? Из его разговора с Брехманом это было не ясно. Если же убийца все-таки он, то мне понадобятся доказательства. Где их искать, я пока еще не знала. Ясно было одно: я должна найти Клюкина. Поэтому я на одном из перекрестков свернула в сторону от своего дома и отправилась на Камчатскую.

Во дворике было тихо и темно, только над одним из четырех подъездов горела тусклая лампочка. У соседнего дома вообще не было света. Обойдя дом кругом, я убедилась, что света в квартире Олега Вадимовича нет. Либо он еще не вернулся после вылазки на дачу к Брехману, либо уже спит сном праведника. Поднявшись на несколько ступеней на площадку первого этажа, я позвонила в его квартиру. Через простую деревянную дверь трель звонка была очень хорошо слышна. Я надавила на кнопку звонка несколько раз, но дверь мне так никто и не открыл. Придется ждать, ведь не будет же он всю ночь где-то ошиваться, хотя и этого тоже нельзя было исключить.

Я снова села в машину, запустила двигатель и, выехав со двора, пристроилась в тени большого дерева, откуда мне были хорошо видны окна квартиры Клюкина. Если я вдруг пропущу его, когда он будет входить в подъезд, то уж свет в окнах не заметить не смогу. Смоля одну сигарету за другой, я через открытое окно вдыхала свежий ночной воздух, как вдруг вдали мелькнул свет мощных фар. По дороге двигался какой-то автомобиль. Я потушила сигарету в пепельнице, чтобы ее огонек не привлекал внимания, и приготовилась к встрече.

Машина, а это была какая-то иномарка вроде «Форда» или «Опеля», выхватывая фарами отдельные части пейзажа, свернула во двор. Я быстро вышла из машины и, разминая затекшие от долгого сидения ноги, двинулась следом. Из-за угла дома я видела, как въехавший во двор автомобиль (теперь я смогла рассмотреть, что это был «Фольксваген-пассат» темного цвета) остановился на небольшом пятачке, потушил фары, и из него, хлопнув дверцами, вышли два человека, которые направились к подъезду, в котором жил Клюкин. Они двигались неторопливо, о чем-то тихо между собой переговариваясь. Что это, совпадение? Кто-то приехал к себе домой? Или же это Клюкин с каким-то своим приятелем? Я чертыхнулась про себя из-за недостатка освещения, решая, что мне предпринять. Наконец я вернулась к своей «девятке», но садиться в нее не стала, а принялась наблюдать за окнами дома. Все они были темными, как вода в омуте, и мрачно поблескивали, отражая узкий серпик луны. Простояв так минут пять, я решила, что приятели, раз они пришли не в квартиру Клюкина, живут в другой квартире, окна которой выходят во двор. Я переместилась туда, но и на дворовой стороне дома не горело ни одного окна. Это было довольно странно: не могут же люди, только что вернувшиеся домой, моментально плюхнуться спать, ведь им нужно время хотя бы для того, чтобы раздеться. Собственно, на это надо не так уж много времени, так что пока я караулила на той стороне дома, они могли уже отойти ко сну.