Гиблое место - Марина Серова Страница 27

Дома было так хорошо и спокойно, что я застонала при мысли о том, что завтра мне надо отправляться к черту на рога. Честное слово, объяви сейчас по телевизору, что Страшный суд назначен на завтрашний день, я бы предпочла остаться именно здесь. И не стремилась бы в это дурацкое «Светлое Место», где наивным людям сулили спасение. Сидела бы дома и ждала, когда очередь дойдет до меня. А там бы я уж как-нибудь смогла поговорить с ангелами. Не такие уж это плохие ребята, как стараются мне внушить Каллистратия с ее «отцом»-наставником. Я подозреваю, что с ангелами вообще куда легче договориться, чем с людьми.

Уютно горел торшер, разливая по комнате теплый, золотистый свет. Очаровательная дикторша рассказывала, что увидят завтра по телевизору нормальные люди, в отличие от безумной Тани. Я бы даже посмотрела в сто пятый раз объявленную «Собаку на сене». Только бы не ехать… Да я и «Ленина в Октябре» бы посмотрела, скажи мне, что после просмотра данного киношедевра «Светлое Место» рассыплется в прах без моего участия.

Но — увы!

Никто мне таких опрометчивых обещаний не давал, рассчитывать было не на кого, и я, попивая чай, предавалась размышлениям, проигрывая в уме все возможные ситуации, включая самые худшие. Для того чтобы выиграть, надо придумать много выходов и ходов. Вот этим я и занималась. Помогали мне мои «кости», давая советы. Большей частью они советовали мне быть осмотрительной.

Ужасно хотелось спать, и я решила, что сейчас я задаю последний вопрос и отчаливаю в объятия Морфея.

«36+20+1».

Я напрягла память. Что-то сонное состояние мешало мне сосредоточиться. Я не помнила значений. Найдя книгу на полке, открыла ее и наткнулась на совсем уж непонятное.

«Выходите замуж при первой предоставившейся вам возможности».

Бог ты мой, это к чему еще? За кого я должна выходить замуж при первой возможности?

За Бориса, что ли? Не хочется… Он страшный, и вообще, судя по рассказам, у него отклонения от сексуальных норм…

Еще раз взглянув, я поняла, что ошиблась. Ну слава богу. Сей дурацкий совет шел у нас под номером 2, а нам выпала цифра 1.

«В делах можно ожидать перемен к лучшему, но приготовьтесь к длительному и утомительному путешествию».

Это уже было ближе. Я сложила «косточки» в кисет, отправилась к своей кроватке и, плюхнувшись в свое самое уютное «Светлое Место», почувствовала, как расслабляется мой организм, готовясь к предстоящему путешествию.

— Пожалуйста, если вас не затруднит, не посылайте мне страшных снов, — пробормотала я, непонятно к кому обращаясь и чувствуя, как плыву, плыву, неизвестно куда…

* * *

Я сидела в подвенечном платье и горько плакала. Напротив меня противно хихикала Каллистратия и твердила мне, что я должна быть счастлива, став избранницей старца.

— Да не хочу я за него замуж, — сквозь слезы кричала я.

— Раз тебе это «кости» сказали, так тому и быть, — зловеще ухмыльнулась Каллистратия.

— Сама за него выходи, — ответила я.

Каллистратия задумалась.

— Я бы не против, только я лучше буду его любовницей. Он с женами плохо обращается… Если хочешь знать, он женщин вообще не любит.

— А что он с ними делает? — замирая от ужаса, спросила я.

— Иногда съедает, — повела она плечами. — А то просто ногу отгрызет… Он же на самом деле большой Суслик.

Что-то я не хотела, чтобы мое и так негативное отношение к институту брака было окончательно испорчено впечатлением от отгрызенной ноги…

— Я не хочу, — воспротивилась я. — Мне моя нога может еще пригодиться…

Каллистратия задумалась и решила:

— Ладно, раз ты такая дура и не понимаешь своего счастья, давай меняться.

Она сняла свои очки и встала рядом со мной. К своему ужасу, я вдруг увидела, что Каллистратия превращается в меня, а я становлюсь толстой и что-то плохо вижу… Не успев подумать, что уж лучше, наверное, остаться без ноги, чем превратиться в эту бесформенную толстуху, я услышала, как дверь открылась, и на пороге появился огромный Суслик с торчащими ушами. Окинув меня недовольным взглядом, он спросил:

— Все ли готово?

Я от растерянности пожала плечами, а Суслик направился к Каллистратии и набросился на нее.

Сначала он начал отгрызать ей ногу, при этом она стонала от удовольствия, а я…

Я этого зрелища вынести не могла и громко заорала:

— Мамочки!

Суслик обернулся, с морды его капала кровь, и он, кажется, наконец, допер, что его провели.

Я поняла, что сейчас он бросится на меня, и в полной истерике начала кричать: «Отче наш…»

Уф…

Я же просила, чтобы мне не снились кошмары!

За окном только начинал брезжить рассвет, и я вспомнила, что забыла вчера позвонить Георгию! Черт, ну разве так можно!

Быстро набрав номер, я взмолилась, чтобы тот, кто должен передать сведения, оказался на месте.

Трубку подняли быстро.

— Слушаю.

Голос был глухой, но не Георгия.

— Таня. Через два часа от церкви Успения Богородицы. Узнаете меня?

— Да.

— А вы успеете? — посмела усомниться я.

— Успеем.

Трубку повесили.

Лаконичные люди, подумала я, ничего не скажешь.

Ольге я звонить не стала. С надеждой, что Ольга проспит, а если я ей сейчас позвоню — она точно проснется и рванет за нами.

Я оделась. Каллистратия вчера сказала мне, что старца не интересует, во что одеты люди. И, хотя я прекрасно знала, что это не так — старца как раз интересует цена надетых на тебя вещей, постаралась одеться подороже. Чтобы поймать его на крючок.