Веселая вдова - Марина Серова Страница 27

– Раньше – это до тюрьмы? – уточнила я, желая облегчить задачу, чтобы дать ей возможность отвечать свободно и честно.

Маргарита просто кивнула. Потом осторожно взглянула на меня и все же уточнила:

– Это вам соседка сказала? Насчет тюрьмы? Она мне говорила, что вы приходили. Я потому и не испугалась вас.

– Да, соседка, – не стала скрывать я. – Вы уж простите меня, если я затрагиваю больную тему, но мне хотелось бы все же получить сведения от вас лично, а не собирать сплетни…

– Я понимаю, – каким-то безжизненным голосом ответила Маргарита.

– Тогда скажите, пожалуйста, за что его посадили?

– За мошенничество, – глядя куда-то в сторону, ответила Потанина. – За махинации, хищения… Там много было статей.

– Где он работал, чем занимался?

– У него фирма была, строительная. Но я никогда не интересовалась, чем конкретно он занимается. Я вообще не лезла в дела мужа. Я уже говорила, что я – человек непрактичный, – она виновато улыбнулась. – Муж хорошо меня обеспечивал, и я всегда ему верила. Он говорил, что дела идут хорошо – почему я должна была сомневаться?

Я поняла, что Маргарита задает мне этот риторический вопрос потому, что наверняка ее неоднократно спрашивали в милиции, а возможно, и на суде: неужели она не догадывалась, что доходы ее мужа достигли такого уровня, как говорится, неправедными путями? И теперь она оправдывалась – и перед людьми в погонах, и передо мной, и перед самой собой.

– И вы действительно не сомневались? – вместо ответа спросила я.

– Никогда, – покачала головой Маргарита. – Я как-то не задумывалась над тем, насколько именно высок наш доход. Жили мы хорошо, Василий ни в чем мне не отказывал, подарки часто дарил… Но так он же и работал до ночи! – вырвалось у нее.

– А вы чем занимались?

– Я художница, – словно извиняясь, проговорила Потанина. – Пишу картины, но для себя. Для эстетического удовольствия. И Василию всегда это нравилось. Он никогда не настаивал, чтобы я шла работать. Да у меня и образование такое, что практическое применение ему найти трудно. Я окончила Воронежскую академию искусств, факультет живописи. Я родом из Воронежа, – пояснила она. – Там мы с Василием и познакомились. Я тогда еще совсем молоденькой была, только-только учебу окончила. А он постарше меня был, уже состоявшийся человек. По каким-то делам в Воронеж приехал. Он всегда был деловым человеком. У него так было вечно: поездки, сделки, отгрузка-погрузка…

Она вздохнула, погрузившись в воспоминания. Я не торопила ее, надеясь получить как можно больше информации, интуитивно чувствуя, что Василий Потанин – очень важная фигура в расследовании обстоятельств смерти Виталия Коваленко.

– Ну вот, – с легкой улыбкой продолжала Маргарита. – Василий влюбился в меня и увез в Тарасов. Тогда у нас еще не было этого дома, была квартира – здесь, недалеко… Но Василий сразу же обеспечил мне хорошие условия, чтобы я могла сидеть дома и заниматься любимым делом.

– Но ваши картины, наверное, можно было продавать? – заметила я.

– Наверное, можно, но мне не хотелось, – поморщилась Маргарита. – Это мое детище, понимаете? Я их писала не на продажу. К тому же зачем, если, говорю вам, средств нам вполне хватало? Василий всегда хорошо зарабатывал, без денег мы никогда не сидели.

«Вот она к ним и привыкла, видимо, и была уверена, что они с неба падают!» – снова усмехнулась я про себя, однако не почувствовала при этом антипатии к Маргарите. Она была хотя и крайне инфантильной особой, но доброй и, что называется, без камня за пазухой. Во всяком случае, мне так показалось.

– Одним словом, когда его арестовали, у меня был самый настоящий шок, – вздохнула Потанина. – Я даже представить себе не могла ничего подобного! Суд, допросы, расспросы, обыски – не знаю, как я пережила все это! Очень боялась, что меня просто выгонят из этого дома, отберут его. Мне же было бы совершенно некуда идти! Родители мои в Воронеже умерли. После их смерти осталась небольшая квартирка, но я отдала ее своей младшей сестре: она все время жаловалась, что они с мужем живут бедно. Ну, а мне зачем? У меня же все было! Я даже и не ездила оформлять свою долю наследства. Хорошо, что Василий позаботился об оформлении дома на меня. Он всегда обо всем заботился… А я тогда словно в тумане ходила, ничего не соображала! И потом целый год как во сне жила. Спасибо ему, что он мне многое подсказал. Машину, например, продать. Даже человека порекомендовал, к которому я позже обратилась. И действительно, мы с ним все очень быстро оформили. Вернее, это он всем занимался, я просто передала ему доверенность на машину, получила деньги, и все. Мне не пришлось заниматься этими ужасными бюрократическими вещами! Деньги я положила в банк, под проценты – это тоже мне Василий посоветовал. Ну, вот, на них я и живу, – снова вздохнула она. – Ничего, жить можно. В сущности, мне не так уж много и нужно. Я же одна, детей нет. Думала – дождусь Василия, он вернется, все станет по-прежнему, и я очнусь от этого кошмарного сна… Но вышло по-другому. Теперь уже я его не дождусь. И мне нужно привыкнуть к этой реальности, смириться с ней…

Я подумала, что разговор на тюремную тему хозяйке дома будет не совсем приятен. А женщина она, кажется, доверчивая и открытая, так что терзать ее расспросами не стоит. Да и вряд ли она в самом деле может знать все подробности, их лучше выяснить у Мельникова. С другой стороны, в общих чертах кое-что поразузнать все же стоит. И я спросила:

– Сколько ему еще оставалось сидеть?

– Он отсидел два года, – ответила Маргарита. – Оставалось восемь.

Я кивнула, ломая про себя голову, как перейти еще к одной, деликатной, я бы сказала, теме…

– Не страшно вам тут по вечерам одной? – с улыбкой, чуть подмигнув Маргарите, спросила я.

– Поначалу было страшно, – призналась она. – Даже спать не могла: включала свет и сидела, сидела… Книжки читала. Но теперь я уже немного успокоилась. Да я и не совсем одна. У меня квартирант живет.

– Вот как? – округлила я глаза, словно впервые услышала об этом.

– А что, Тамара Петровна не успела вам рассказать? – усмехнувшись, в упор посмотрела на меня Маргарита, но я не стала отвечать, только спросила:

– И вы не побоялись пустить в дом незнакомого человека?

– Нет, – просто ответила Маргарита. – Я как-то сразу ему поверила. Он показался мне очень надежным.

Я недоверчиво поиграла бровями, но ничего не стала высказывать, а перешла к другой, тоже очень волнующей меня теме:

– Скажите, пожалуйста, вы не помните, среди бывших друзей вашего мужа есть такой высокий, светловолосый парень? У него еще родинка над левым глазом…

– Подождите, подождите, – сдвинула тонкие брови Маргарита. – Это, наверное, Валера Горбачев. Только он ему не друг.

– Почему? – удивилась я.

– Просто он молодой совсем, – пояснила Потанина. – Ему еще и тридцати нет.