Будет все, как ты захочешь! - Марина Серова Страница 27

Я подошла к машине и села в нее. Так, еду забирать фотографии.

* * *

Я подрулила к отделению, где работал Андрей, позвонила ему на сотовый. Он в это время говорил с кем-то по городскому телефону, я услышала его голос:

– …Сведения предоставляются по решению суда или постановлению прокуратуры. Так что действуй. – Потом он ответил мне: – Да, Мельников слушает.

– Андрюш, это я. Привезла фотки, как обещала.

– Жди меня, я сейчас…

Вскоре он вышел из отделения и сел в мою машину.

– На, держи, – я протянула ему пачку фотографий.

Андрей рассматривал их, пока не дошел до тех, где Артем избивает собственного отца.

– А это что? На бомжах руку набивает, садюга?

– Не поверишь, родного отца бьет. Тот пришел навестить сына. Сам-то он в другом районе живет, в каких-то трущобах. Вот и приходит иногда на сыночка порадоваться, а тот вот так встретил папочку. Отблагодарил по-сыновьи…

– Ну, мразь! А ты знаешь, он адвоката себе нанял, тот пришел сегодня с утра, прошу, говорит, относиться уважительно к моему подзащитному… Я ему вот это покажу. Я теперь к его подзащитному так уважительно отнесусь!..

Андрей сунул фотографии себе в карман и стал вылезать из машины:

– Ну, давай, мать, спасибо за информацию к размышлению.

Я поехала по улице, еще сама не зная, куда мне надо. Мысли кружились в моей голове, наскакивали одна на другую. Что скрывает мадам Верстакова, почему не спешит быть откровенной? Значит, ей есть что скрывать. Но что? Если это она убила горничную, напрашивается вопрос: зачем? Смысла нет, если только они не были знакомы раньше…

Я медленно поехала к дому мадам Верстаковой.

Я поставила машину у ее подъезда и вперилась в него глазами. Что я надеялась увидеть, я сама не знала, но интуиция подсказывала, что мне надо быть здесь, а интуиция меня еще не подводила. Часа через полтора мое ожидание было вознаграждено появлением домработницы Верстаковой. Я сразу узнала ее, хотя теперь она была в сером плаще и с косынкой на шее. Я вышла из машины и направилась к ней.

– Ой, а вы уходите? – сказала я удивленно. – А я к вам…

– А зачем ко мне? Я вам сказала: я всего лишь домработница, ничего не знаю. Вы к Вере Николаевне идите…

– Да я была у Веры Николаевны в магазине, поговорили мы с ней, даже чаю попили, – соврала я не моргнув глазом, пытаясь показать домработнице, как хорошо меня приняла ее хозяйка. – Но я ей не все вопросы задала. Понимаете, есть такие вопросы, на которые только окружающие могут ответить, а не сам человек. Да и некогда ей, люди к ней пришли. А вы у нее сколько лет работаете?

– Почти пять. Как Вера Николаевна бизнес этот свой открыла, так ей стало некогда хозяйство вести, она меня и наняла.

– Ну, вот видите. А вас как зовут?

– Татьяна Ивановна.

– Да вы что! – обрадовалась я так, словно встретила свою родственницу. – Так и меня Татьяна, только я Александровна! Значит, мы с вами тезки. А вы где живете?

– Да тут недалеко, на Заозерной.

– Так нам по пути, давайте я вас подвезу, а по дороге и поговорим заодно.

Татьяна Ивановна села в мою машину, отнекиваясь и что-то бормоча про «неудобно» и «не ожидала».

Мы выехали со двора и направились к ее дому.

– Татьяна Ивановна, скажите, а хозяйка ваша замужем?

– Нет. Муж ее умер, точно не скажу когда, но знаю, что давно. Дочку она лет десять как замуж отдала. С тех пор одна живет. Видная женщина и денег – куры не клюют. А вот в личной жизни не везет. В тот год, как она меня в работницы взяла, купила она машину, наняла шофера, чтоб возил ее. Так он вскоре машину эту разбил, сам в больницу попал. Она, конечно, другую купила, иномарку, дорогущую! Но уже боялась шофера нанимать, сама ездит, правда, редко. Не везет ей с мужиками. Если и крутится кто возле нее, то только из-за денег, она это понимает. А она хочет, чтоб, значит, по любви. У нее после официального мужа еще два гражданских было, она сама мне говорила. Только они с нее деньги тянули, больше ничего. Один до того распоясался, охальник, что бабу в дом к Вере Николаевне привел, а она их застукала. Чуть не прибила. Ну никак ей не везет! А уж годы-то поджимают, век бабий короток. И чего им, мужикам, надо? Что она, урод какой? Все при ней – и тело, и лицо. И денег много. И характер хороший. Она щедрая: мне три раза в год подарки дарит: на день рождения, на Восьмое марта и Новый год. Да и так иногда что-нибудь из вещей отдает, что ей мал́о или не нужно.

– Скажите, а вот по характеру Вера Николаевна какая? Ну, там… замкнутая или, наоборот, открытая, веселая?

– Скорее замкнутая… А вообще вот что я вам скажу: несчастная она! Вот. Ей бы мужика хорошего… Да не получается.

– А она хочет с кем-то познакомиться?

– А то не хочет?! Целый час утром красоту наводит – это для кого? Для девочек-продавщиц, что ли? Опять же волосы то в рыжий цвет покрасит, то в черный… Теперь вот белая как лунь. А платья знаете в каких дорогих магазинах покупает? Одно ее платье стоит больше, чем моя месячная зарплата. А еще у нее парик есть, такой пепельный, пышный. Только она его почему-то редко надевает. Зачем тогда покупала, он ведь дорогой, она говорила, не то за три, не то за четыре тысячи взяла…

– Что вы говорите! – восклицала я, чтобы как-то поддерживать разговор.

– А однажды дорожный саквояж купила, – продолжала домработница, – тоже дорогой и тоже красивый. Только зачем он ей? Она ведь никуда не ездит. Иногда только к сестре в Покровск на день-два – вот и все ее путешествия.

– Так у нее сестра в Покровске? – спросила я.

– Ну да, такая же одинокая, как Вера Николаевна. Вот ее она и навещает. Я для них пироги пеку, Вера Николаевна всегда сестре мои пироги возит. Кто ж на свете ближе, чем родные сестры?

– Татьяна Ивановна, а когда ваша хозяйка последний раз сестру навещала?

– Да я уж и не помню…

– Вспомните, Татьяна Ивановна, я вас умоляю.

– Да не вспомню я, не уговаривай. Я уж запамятовала, что вчера было…

– Ну, на прошлой неделе ездила? Вы ведь ей в дорогу пироги печете, значит, должны вспомнить. Пироги печь – это ж событие!

– В позапрошлую… нет… прошлую… на той неделе я у нее генеральную делала. Занавески стирала, а в пятницу я тесто ставила, пироги пекла. Но она сама все съела. Нет, она давно не ездила… А ведь точно! Последний раз была недели две назад, если не больше. И как-то так странно быстро назад приехала. Ну да, в субботу, помню, в обед уехала, еще и пирог с капустой с собой взяла для сестры. Но только вернулась в этот же день… точно, в этот день и приехала. Я так удивилась, она всегда у сестры ночевала. А в ту субботу приехала какая-то злая, пирог назад привезла, вещи в прихожей бросила. Я спрашиваю: Вера Николаевна, вещи-то мне что, распаковать? А она глянула на меня как-то странно, про вещи ничего не сказала, только говорит: «Налей мне, Ивановна, пятьдесят граммов коньяка». Я опешила. Вера Николаевна не пьет. То есть выпивает, конечно, редко, в компании. Но дома, одна – никогда! А тут коньяк залпом выпила, не закусила даже… Я на кухню ушла, а хозяйка в прихожей возилась, и я слышала, как она несколько раз сказала: «Черт бы побрал эту идиотку!»