Семь убийц и одна девушка - Марина Серова Страница 27

— Еще один вопрос. Пока мы были в вагоне-ресторане, вы проверяли наши вещи?

— Просмотрели мельком, чтобы знать, где что искать. Кроме барахла, ничего не увидели. Тогда подумали, что деньги при вас и придется применить силу. Вот и применили… — горестно произнес Иван. — Вы кем работаете, если не секрет? С криминалом не связаны?

— Связаны, — кивнула я. — Только деталей вам не расскажу, ни к чему это. А теперь вношу такое предложение: возместите нам моральный ущерб.

— Еще чего! — зашипела Оксана. — Мы у вас ничего не взяли, так что закройте варежку!

Я пропустила ее слова мимо ушей, потому что предпочитала разговаривать с тем, кто желал со мной общаться.

— Достаточно будет того, — сказала я, обращаясь к Ивану, — чтобы ваша парочка покинула поезд на следующей станции.

— Ты что! Офонарела? — крикнула мне в лицо Оксана. — Мы едем туда, куда нам надо! У нас билеты куплены, в конце концов.

— Это будет справедливо, — продолжала я, по-прежнему обращаясь к Ивану. — Лично мне просто неприятно ехать с вами в одном поезде, не то что в одном купе. Постели можете не сворачивать.

Парень поднялся с кушетки.

— Без проблем. Виноваты — значит, виноваты. Ничего не поделаешь.

— Придурок! — закричала на него Оксана. — Я никуда не пойду, слышишь? Не пойду!

— Одевайся, — сказал Иван. — Билеты перекомпостируем и поедем дальше. Пойдем в медпункт и скажем, что мне плохо, голова болит, не могу следовать на этом поезде. Думаю, нам пойдут навстречу.

Однако… Голова у парня, даже больная, работает. Его бы мозги да определить для хорошего дела… Но сказать то же о его подружке-подельщице было нельзя.

— Да мне по барабану! — не унималась Оксана. — Кого ты слушаешь? Тебе по башке двинули, так ты последние мозги потерял.

— Одевайся, тебе говорят! — повысил голос ее спутник. — И заткнись. У меня голова и правда раскалывается. Одевайся же!

Но Оксана не желала внимать голосу разума. С воплем раненой львицы она бросилась на меня, как будто собиралась по меньшей мере разодрать. Поэтому мне пришлось принять меры.

Я отшатнулась в сторону, и скандальная девка пролетела мимо меня, приложившись носом о стенку. Гладкая бежевая поверхность импортного пластика оказалась измазанной кровью, словно художник-абстракционист приступил к созданию новой картины и сделал первые пробные мазки.

Затем наступило время слез, проклятий и обещаний посчитаться в недалеком будущем. Но вскоре в нашем купе наступила тишина, сопровождавшая действия «сладкой парочки», которая наконец привела себя в порядок, собрала вещички и двинула к выходу. Я провожала бывших соседей, желая убедиться в том, что они действительно покинут вагон.

В коридор вышла проводница, протирая заспанные глаза, и страшно удивилась.

— Вы что же — выходите? Уже?

— Какая остановка сейчас будет? — спросила я.

— Станция Апрельская.

— Вот сюда нам и надо, — произнес Иван, по-прежнему периодически касаясь рукой головы. Наверное, ему казалось, что такими касаниями он избавит себя от болей.

— Как хотите, — пожала плечами проводница.

Через несколько минут поезд замедлил ход и остановился. Русские Бонни и Клайд подхватили вещички и стали спускаться по ступенькам. Оксана повернула ко мне свое пылающее неправедным гневом лицо и мстительно произнесла:

— Еще встретимся…

— Всего хорошего, Оксаночка! — улыбнулась я. — Как приедем, позвоним вам! До встречи!

«Двое из ларца» направились к неказистому зданию вокзала, уже не оборачиваясь, а я смотрела им вслед.

— Непонятно, — произнесла проводница. — Билеты-то у них до конечного пункта следования.

— Бывает, — произнесла я. — Передумали и решили разнообразить свое путешествие.

Проводница подозрительно взглянула на меня.

— А может быть, причина в другом?

— Не знаю, — был мой ответ. — Не имею ни малейшего понятия.

И я вернулась в купе.