Шпионы и все остальные - Данил Корецкий Страница 27

– Какой проект? – спросил Трепетов, исподволь рассматривая Кирилла Сулимова и грузного парня с красными глазами, который вроде бы придумал что-то гениальное. Сегодня он видел его впервые. Или нет? Представился Валентином, считает, что этого достаточно. И пока ездит с Сулимовым, то действительно достаточно.

– Новый проект, Семен, – улыбался Кирилл. – Абсолютно новый и перспективный. И ты должен нам помочь!

Пауза. Дверь приоткрылась, в кабинет заглянула пожилая горничная. Трепетов жестом показал ей: «Ничего не надо», взял бутылку и разлил по бокалам душистый «Камю Бордери».

– Да говори толком, Кир, не вытанцовывай, – сказал он. – Надеюсь, это не идея деприватизации?

– Нет, политика.

Трепетов внимательно посмотрел на гостя, хмыкнул и пригубил коньяк.

– Трофим Бабкин уже сходил в политику. Вернулся в дерьме. И в «Форбсе» его что-то больше не видать.

– Значит, не туда пошел. И потом, он сам полез, без консультаций. Сейчас не о нем речь. Речь о концепции подготовки к новым выборам.

Трепетов вытянул к камину длинные ноги, обутые в простые домашние туфли из непальской пашмины, и сказал:

– Ясно. Карманные партии, оттягивание голосов, дробление электората и распыление оппозиции… Я тут при чем?

Валентин допил свой бокал и чему-то усмехнулся: очевидно, он знал – при чем. Но не сказал.

– Тебе придется внести свой вклад в дело стабильности и процветания, Семен, – сказал Сулимов.

Трепетов нахмурился.

– Мы с тобой не первый год знакомы, Кир. Давай начистоту. Ты знаешь мое отношение к политике. Если бы я хотел в нее вписаться, я бы давно это сделал. Но мне это неинтересно, и ты это хорошо знаешь. Тем не менее ты здесь, и ты толкаешь мне эту тему. Я не собираюсь играть в политические игры!

На рабочем столе Трепетова зазвонил телефон внутренней линии.

– Пардон, секунду.

Он подошел к столу, взял трубку.

– Слушаю.

– Семен Романович, это Седов. Прошу прощения, но у нас небольшое ЧП. Бруно, ваш «пристяжной», устроил дебош, ударил в пах Григория.

– Это не повод беспокоить меня во время деловой встречи, – сухо сказал Трепетов. – Кто такой этот Бруно? Генерал МВД? Олигарх?

Гости переглянулись и напряглись.

– Извините, Семен Романович, но вы сами говорили, что мне он не подчиняется и по всем вопросам надо обращаться к вам, – не отступал начальник охраны. – Сейчас он буйствует, и я спрашиваю: что с ним делать?

– Можете связать его, можете вышвырнуть с территории…

– Да. Конечно. Спасибо. Я сейчас же…

Трепетов хотел уже положить трубку, но увидел, что Сулимов и Валентин делают какие-то отчаянные жесты, и, прикрыв трубку рукой, вопросительно посмотрел на гостей.

– Сюда его, сюда! – махал рукой Кирилл.

– Кого? – удивился Трепетов.

– Бруно Аллегро!

– Откуда ты его знаешь?! – изумленно спросил Трепетов.

– Мы из-за него и приехали!

– Вот даже как? – хозяин недоуменно выпятил нижнюю губу. – Ну, ладно…

– Алло! Вы еще здесь? – сказал он в телефон. – Не надо его вышвыривать. Приведите Бруно ко мне в кабинет. И побыстрее. – Потом повернулся к гостям. – Может быть, вы все же объясните мне, что происходит?

Кирилл Сулимов встал.

– В центре нашей новой политической концепции находится именно Бруно Аллегро. А не ты, Семен, уж извини нас, пожалуйста…

Дверь открылась, и в комнату влетел встрепанный карлик, ускорение которому явно придал пинок в зад. Он хмуро взглянул на Трепетова и его гостей.

– Я ж только воздуху вышел глотнуть, ноги размять… Ну. Там же охренеть можно, в конуре этой весь день сидючи…

Бруно достал из кармана смятый носовой платок, с важным видом высморкался, одернул пиджак, отряхнул рукава.

– А они только увидели меня, сразу вскипешились, набросились неизвестно чего… Этот, Вася-Альберт ваш. И остальная свора тоже не лучше. Вот, костюм испортили… А я при исполнении как-никак. Я ж не могу это так оставить, это ж беспредел полнейший. А должен быть порядок, я считаю. Я всегда за порядок. А начальник охраны этот вообще олень… Так что я тут ни при чем, это точно.

Он стоял напротив рабочего стола хозяина, сложив руки за спиной и слегка покачиваясь на носках. Блесток на его любимом костюме заметно поубавилось, один лацкан был почти оторван и болтался. Левая часть лица распухла, под глазом наливался синяк. Но Бруно при этом сохранял царскую осанку и смотрел орлом.

– Значит, набросились ни с того ни с сего, – сказал Трепетов, постукивая пальцами по столу.

– Ага! – подтвердил Бруно.

– А ты их призывал к порядку, верно?

– Ну, точняк, Семен Романович!

Трепетов повернулся к Сулимову.

– Ну, и как он тебе? По-моему, врет очень убедительно. Бесценное качество для будущего политика! Как раз то, что ты искал!

– Хватит паясничать, Семен! – перебил его гость. Сулимов покраснел, на скулах играли желваки. – Речь идет об очень серьезных вещах, а ты мне цирк устраиваешь!..

– Я в цирке работал, кассу стриг! – с гордостью подтвердил Бруно.

– Тему цирка попрошу снять! – строго сказал Кирилл. – Бруно Аллегро нужен нам как политик новой волны!

Он подошел, взял карлика за плечи, развернул. Бруно для порядку дернулся, проворчал: «Эй! Я при исполнении! Руками не трогать!» Но всерьез не возражал – он был заинтригован и польщен.

– Яркая внешность! Живой народный язык! Никакого снобизма! Находчив! Смел! Популярен, в конце концов! Это готовый руководитель Партии маленьких людей!

Трепетов хмыкнул.

– Партия страдающих нарушениями гормона роста? И сколько голосов она оттянет? Две тысячи? Пять тысяч? Уж лучше тогда создать партию больных ожирением! Или сахарным диабетом! Или – партию алкоголиков! Тогда у вас будут голоса подавляющего большинства населения!