Предательство Борна - Роберт Ладлэм Страница 27

Во время чрезвычайного положения ни один сотрудник «Тифона», за исключением руководителя отдела, не имел доступа к оперативным данным. Сорайя понимала, что ей придется поискать в другом месте, чтобы удовлетворить просьбу Борна.

Услышав голос Анны Хельд, она назвала себя.

– Слушай, Анна, мне нужна твоя помощь.

– Вот как? Ты даже не хочешь открыть, где сейчас находишься!

– Это неважно. Никакая опасность мне не угрожает.

– Что ж, отрадно это слышать. Почему перестал передавать сигналы маячок?

– Не знаю. – Сорайя постаралась сохранить голос ровным. – Быть может, произошел какой-то сбой.

– Поскольку ты по-прежнему вместе с Борном, тебе будет нетрудно это выяснить.

– Ты что, с ума сошла? Так близко к нему я подойти не смогу.

– И тем не менее ты просишь меня об одолжении. Я тебя слушаю.

Сорайя изложила свою просьбу.

Молчание. Наконец:

– Ну почему ты никогда не просишь о чем-нибудь простом?

– С этим я могу обращаться и к другим.

– Тоже верно. – Затем: – Если я на этом попадусь…

– Анна, кажется, у нас есть ниточка, ведущая к Севику, но нам нужна информация.

– Ну хорошо, – сдалась Анна. – Но взамен ты обязательно выяснишь, что произошло с маячком. Мне необходимо будет выдать Старику хоть что-нибудь. Он жаждет крови, и я хочу позаботиться, чтобы это была не моя кровь.

Сорайя задумалась, но так и не смогла ничего придумать. Ей придется выложить Анне что-нибудь более определенное, более правдоподобное.

– Ну хорошо. Надеюсь, мне удастся что-нибудь придумать.

– Вот и отлично. Да, кстати, Сорайя, во всем, что касается нового заместителя директора, я бы на твоем месте держала ухо востро. Лернер недолюбливает Линдроса и терпеть не может «Тифон».

– Спасибо, Анна. Большое спасибо.

– …Готово, – сообщила Сорайя. – Информация успешно перекачана.

Забрав у нее сотовый телефон, Борн передал его Дерону. Тот неохотно оторвался от новой игрушки и, подключив телефон к компьютерной сети, загрузил файлы.

Лицо Севика появилось на одном из множества мониторов.

– Развлекайтесь. – С этими словами Дерон вернулся к изучению НЭМа.

Усевшись в кресло, Борн долго всматривался в фотографии. Он чувствовал, что Сорайя стоит у него за спиной справа. У него возникло – что? – тень воспоминания. Борн потер виски, отчаянно заставляя себя вспомнить, однако лучик света погас, растворившись в темноте. Мысленно выругавшись, он вернулся к изучению лица Севика.

В этом лице было что-то такое – не какая-то конкретная черта, а общее впечатление, – что плавало в сознании Борна тенью невидимой рыбины, скользящей у самой поверхности воды. Он увеличивал одну за другой различные области изображения лица Севика – рот, нос, бровь, висок, уши. Однако ассоциативное воспоминание лишь загонялось в самые глубины сознания. Наконец Борн дошел до глаз – до золотистых глаз. Ему показалось, что в левом есть что-то странное. Увеличив масштаб изображения, он увидел на наружном крае радужной оболочки крошечный полумесяц света. Борн еще больше увеличил масштаб, но это уже был предел разрешения, и изображение стало расплывчатым. Он стал уменьшать масштаб до тех пор, пока сияющий полумесяц снова не стал резким. Он был очень крошечным. Возможно, в нем ничего нет, – это лишь отражение света лампы. Но почему на самом краю радужной оболочки? Если бы свет отражала сама оболочка, это был бы маленький блик ближе к зрачку, там, где поверхность глазного яблока наиболее выпуклая. Однако этот полумесяц расположен с краю, там, где…

Борн беззвучно рассмеялся.

В этот момент у Сорайи зажужжал сотовый телефон. Молодая женщина молча выслушала звонившего, затем сказала Борну:

– Судя по предварительному заключению криминалистов, этот «Хаммер» был доверху набит взрывчаткой.

Борн повернулся к ней.

– Вот почему водитель не отвечал на приказ остановиться.

– Севик и его команда были террористами-самоубийцами.

– Может быть, и нет. – Развернувшись к монитору, Борн указал на светлый полумесяц. – Видишь? Это отражение света от края контактной линзы, которая чуть выступает над поверхностью глазного яблока. А теперь посмотри вот сюда. Обрати внимание на крошечную золотистую точку слева на зрачке. Единственное объяснение этому – у Севика были цветные контактные линзы. – Он пристально посмотрел на Сорайю. – Зачем Севику менять свою внешность, если только на самом деле он вовсе не Севик? – Он подождал ответа. – Сорайя, что скажешь?

– Я думаю.

– Перевоплощение, тщательное планирование, умышленный взрыв бомбы.

– В джунглях, – наконец задумчиво промолвила молодая женщина, – одного хамелеона может разглядеть лишь другой хамелеон.

– Точно, – подтвердил Борн, уставившись на монитор. – Кажется, у нас в руках был не кто иной, как сам Фади.

Еще одна пауза, на этот раз короче. Мозг Сорайи работал так напряженно, что Борн буквально это слышал.

– В таком случае высока вероятность, что Севик не погиб при взрыве, – наконец сказала молодая женщина.

– Я готов на это поспорить. – Борн помолчал. – У него было совсем немного времени, чтобы выбраться из «Хаммера». Я потерял машину из виду только тогда, когда заводил мотоцикл. То есть где-то до пересечения Двадцать третьей улицей с Конститьюшен-авеню.

– Его наверняка поджидала другая машина.

– Это можно проверить, но, если честно, я в этом сомневаюсь, – сказал Борн. Теперь ему стало понятно, почему Фади воспользовался таким заметным «Хаммером». Он хотел, чтобы сотрудники ЦРУ преследовали машину и в конце концов ее окружили. Он хотел нанести максимальный урон. – Фади никак не мог знать заранее, где именно ему потребуется помощь.

Сорайя кивнула.

– Я прикажу прочесать все вокруг, начиная от того места, где «Хаммер» подобрал Фади. – Она уже набрала номер «Тифона». – Две бригады начнут работу немедленно. – Отдав распоряжения, молодая женщина некоторое время молча слушала с мрачным лицом, затем окончила связь. – Джейсон, должна тебе сообщить, что у нас в конторе сгущаются тучи. Директор взбешен бегством Севика. И во всем он винит тебя.

– Естественно, – покачал головой Борн. – Если бы не Мартин, я бы не имел больше никаких дел ни с ЦРУ, ни с «Тифоном». Но Мартин мой друг – он поверил мне, дрался за меня тогда, когда управление жаждало моей крови. И я не отвернусь от него. Однако клянусь, что я последний раз работаю на ЦРУ.

Для Мартина Линдроса тени превратились в нижний край облаков, отраженных в застывших водах озера. Оставалось смутное ощущение боли – такую испытываешь, когда стоматолог сверлит подвергнутый заморозке зуб. Эта боль, где-то у самого горизонта, нисколько не беспокоила Линдроса. Все его внимание было поглощено форелью на крючке его удочки. Намотав леску, он поднял удилище высоко вверх, так что оно изогнулось, словно натянутый лук, затем снова намотал леску. Как и учил его отец. Только так можно вытянуть рыбину, даже самого упорного бойца. Терпение и порядок – и любая рыбина, попавшая на крючок, будет вытащена из воды.