Бассейн в гареме - Наталья Александрова Страница 27

– Ладно, слушай, – вздохнула она, – расскажууж, чтобы ты не думал, что я вру. Подружка моя Нинка Симакова, влюбилась ввашего одного тут… Зовут Витя. Бегала за ним, бегала, пока он не озверелокончательно и подальше ее открытым текстом не послал. Она сама виновата,надоела ему очень.

Лена врала вдохновенно, хотя парень ничем не показывалсвоего интереса, просто занимался своими фигурками, даже головы не поднимал.

– Ну вот, она к нему подойти боится, а забыть его тожене может. Издали заметили мы, что он ходит с такой девицей – черная, здоровая,плечи – во! И мускулы…

Лена описала ту девицу из класса профессора Аристархова.

– Майка? – расхохотался парень и даже замахалруками, вымазанными пластилином. – Тут вы ошиблись, она с парнями негуляет, она сама посильнее любого мужика будет, ее парни боятся.

– Вот Нинка и послала меня поразведать, что тут и как.Только я Витьку этого тут не встретила, а девицу видела.

Сколько тебе лет? – неожиданно спросил Ленинсобеседник.

– Шестнадцать, – честно ответила она.

– Ой, дуры вы, девчонки! – вздохнул он. – Начто время тратите. Ну сходили бы в музей какой, в Эрмитаж…

– Что?! – поперхнулась Лена – при слове «Эрмитаж»ей стало нехорошо.

– В таком городе с детства живете, а не цените. Пожилабы в глубинке, где не то что музей, дом культуры и то скоро развалится, тогдабы понимала…

– А ты что – издалека приехал? – догадалась Лена.

– Не важно, – насупился он.

В принципе Лена была с ним согласна, а подружку НинкуСимакову выдумала для правдоподобия. Но теперь ей вдруг стало неудобновыглядеть перед незнакомым парнем такой дурой.

– Ладно, я, пожалуй, пойду. Нинке передам, чтобы вЭрмитаж сходила, – не удержалась она напоследок.

– Постой-ка! – Он встал из-за стола, подошел кЛене и вдруг сорвал с ее головы бандану.

Каштановые длинные волосы рассыпались по плечам.

– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул он, –а хочешь, я тебя нарисую?

– Не надо! – в панике крикнула Лена и помчаласьпрочь, сообразив выскочить не в коридорчик, а в другую дверь.

Надежда Николаевна изнывала в холле у расписания занятий.

– Ну что? – бросилась она навстречу Лене.

– Ой, Надежда Николаевна, все плохо, все не так, –отвечала Лена на бегу. – Если я сейчас отсюда не уйду, меня инфарктхватит.

Надежда разрешила Лене только дойти до скамеечки в скверикевозле Академии художеств.

– Сядь и расскажи толком! – приказала она. –Куда ты дела картину?

– Я видела милиционера, который к Денисуприезжал! – страшным шепотом сообщила Лена.

– Тебе не привиделось? – Надежда в сомнениивскинула на нее глаза. – Откуда ему тут взяться?

– Точно он, его ни с кем не спутаешь! Я как егоувидала, так чуть со страху не померла!

– Ну, допустим, ты не ошиблась, – протянулаНадежда, – мистики тут никакой нет. Просто работает милиция по этому делу,а по телевизору говорили, что в Эрмитаже в тот день была группа студентов изАкадемии. Их пускают в те залы, куда простым посетителям не пройти. Вот этоттип из милиции и пришел в Академию порасспросить, может, кто из студентовчто-то успел заметить?

– Это я потом сообразила, а сначала испугаласьужасно, – призналась Лена. – Прихожу в класс, только хотела картину вобщую кучу подсунуть, а он тут как тут. Я тогда схватила картину и бежать покоридору.

– Дальше, – угрюмо заметила Надежда, чувствуя, чтовсе пошло наперекосяк.

– Там такая кладовочка, – продолжала Лена, –в углу, видно, чья-то мастерская. Там никого не было, дверь открыта. Япоставила картину на мольберт, чтобы ее сразу увидели, и сама спряталась задругой дверью.

– И что, картину заметили?

– Заметили. Нашел ее профессор Аристархов.

– Вот видишь! – обрадовалась Надежда. – Все,как мы хотели.

– Да, – неуверенно протянула Лена, – несовсем. Дело в том, что он просто снял картину с мольберта, и все Михаилакакого-то звал.

– Что, так просто взял и забрал?

– Да, свернул и положил в футляр, совершенно спокойно.

– Вот это да! – поразилась Надежда. – Слушай,а какой он из себя, профессор этот? Солидный человек?

– Очень солидный, – подтвердила Лена. –Немолодой, крупный, ходит так важно, а волосы – белые-белые.

– Седые?

– Нет, очень светлые, и брови… да вон же он, изАкадемии выходит!

Надежда резко повернулась и успела заметить, что из дверейАкадемии художеств выходит крупный вальяжный человек в черном кашемировомпальто. Шапки на нем не было, и действительно обращали на себя внимание пышные,очень светлые волосы. Профессор Аристархов не оглядывался по сторонам и вообщевел себя совершенно спокойно, как будто и не нес в руке украденную картину, а втом, что картина у него, Надежда не сомневалась – профессор держал в рукахнебольшой футляр, похожий на тубус, как раз в нем спокойно уместился бысвернутый холст.

– Сиди здесь! – приказала Надежда и устремилась запрофессором, стараясь не делать резких движений, чтобы не привлекать к себевнимание.

Однако далеко идти ей не пришлось. Профессор завернул заугол и остановился перед черной машиной – джипом. Выскочил шофер и открылдверцу. Аристархов сел и что-то повелительно сказал шоферу. И пока тот нетронулся с места, Надежда успела заметить, что Аристархов держит у щекимобильный телефон. В задумчивости Надежда медленно побрела обратно к Лене наскамеечку.

– Ну что? – встретила ее Лена вопросом. – Вычто-нибудь понимаете?

– Абсолютно ничего, – честно ответилаНадежда. – Спокойно поехал человек по своим делам, как будто ничего неслучилось. В каком-то чулане находит краденую картину, о которой трубят на всехуглах, забирает ее и уезжает.

– А может, он повез ее в милицию или в Эрмитаж? –предположила Лена.

– Этого быть не может, – подумав, ответилаНадежда. – Сама посуди, вот приезжает он в милицию и говорит, что нашелкартину в Академии. Да кто же ему поверит? Он ведь должен был свидетелей найти,которые видели, что он картину нашел. А он схватил ее втихую и удрал.

– А может, он ее решил украсть?

– Вряд ли. Это уже совсем дураком надо быть, –вздохнула Надежда. – Да и кому она нужна? Ведь не продашь же, никто некупит. Повтори еще раз, что он делал в мастерской.

Да ничего, позвал какого-то Михаила, потом, не мешкая, взялкартину и ушел.

– Знаешь что? – встрепенулась Надежда. –Пойду-ка я туда, погляжу на этого Михаила, может, и узнаю что-нибудь.