Игра по-крупному - Фридрих Незнанский Страница 27

— Рустам — не преступник! — Рагим Мансу­ров повертел пальцем перед носом Самеда.— Пусть наш суд скажет мне это. А русскому суду я никогда не поверю!

— Об этом вас не спросят, уважаемый госпо­дин Мансуров, — поморщился Самед. — Сейчас вы опять призовете в свидетели Аллаха, хотя еще недавно возглавляли идеологический отдел рай­кома партии и были проповедником атеизма... Не при вашем ли участии, уважаемый, древняя мечеть в Наурском районе была превращена в склад угля и мазута? Поэтому не надо обвинять меня в отрыве от корней. Вы лучше мне другое объясните... Где архивы из Грозного с картой нефтяных месторождений в Каспии? У вас?

— А ты неплохо, щенок, подготовился к на­шему разговору, — ощерился посетитель. — Вот так ты, значит, осуществляешь защиту интересов правоверных? Разве не сказано в Коране: идешь с иноверцем, держи нож за пазухой? Или ты сам стал иноверцем?

— Я вынужден прервать наш разговор, — ска­зал Самед. — Покиньте сейчас же этот кабинет, или я буду вынужден вызвать охрану.

— Сам уйду! — выкрикнул Мансуров. — Но сначала вот что объясни: почему ты вероотступ­ник? И четки эти только для виду щупаешь? Зна­ешь, что бывает с вероотступниками по закону шариата? Им отрубают головы. А про архивы забудь! И ты и весь твой клан. Не получите вы их!

Самед побледнел, однако постарался скрыть свою растерянность. Даже усмехнулся.

— Как в Чечне, уважаемый, собираетесь по­рядки устанавливать? Хотите всех, весь мир от нас оттолкнуть? Сделать наш народ еще более несчастным, чем он был при вас, когда вы были коммунистом?

Мансуров приподнялся со стула, склонился к нему через стол.

— А ты — чистенький, да? — Это он тоже произнес на русском. — Думаешь, если всю жизнь здесь за папочкиной спиной прожил, так с тобой ничего плохого не случится?

— Угрожаете? — Самед нажал на кнопку звонка. — Сейчас вас задержат и привлекут за оскорбление...

— Меня привлекут? — засмеялся ему в лицо Мансуров. И опять по-русски: — Сопляк! Ты знаешь, кто я? Я к твоему троюродному дяде дверь ногой открываю! Да если с моей головы или головы брата упадет хоть один волосок...

Дверь распахнулась, в комнату вошли не­сколько охранников.

— Выведите его отсюда... — глухо сказал Самед, не глядя на Мансурова. — Он мне угро­жал.

— Может, вызвать милицию? — спросил один из охранников, тот самый верный телохранитель, которого Самед предлагал в помощь Турецкому.

— Нет, Аслан, не стоит, — покачал головой Самед. — Будет скандал, неприятности.

— Боишься скандала? — злорадно спросил Мансуров. — Держишься за тепленькое местеч­ко, да? — И он разразился грязной бранью.

— Вот теперь он созрел для милиции, — ска­зал Самед. — Оскорбил меня при исполнении служебных обязанностей и при вас, свидетелях... Вы слышали?

Охранники переглянулись, потом кивнули.

— Выведите его, — сказал Самед. — Придет милицейский наряд, составим протокол. И от­правим к младшему братцу.

Теперь побледнел Мансуров.

— Ты что, молокосос? Ты понимаешь?..

— А почему по-русски? — поднял брови Самед. — Почему на языке колонизаторов, не­верных и убийц твоего народа?

— Ладно, идите... — подтолкнул Мансурова Аслан.

Когда охранники вывели упирающегося Ман­сурова, Аслан вернулся, закрыв за спиной дверь.

— Самед! Я уважаю тебя и твою родню. Но понимаешь ли ты, что делаешь? Когда он шел сюда, я видел, как женщины в очереди целовали ему руки. Только он помогает сейчас беженцам.

— Он прошел, минуя очередь, — устало от­махнулся Самед. — Я не мог ему позволить уни­жать и оскорблять меня. Он большой человек, при больших деньгах, но он не выше Президента и закона.

— Для многих выше его только Аллах, — от­ветил Аслан. И вышел из комнаты.

Самед встал, походил по комнате, нервно перебирая четки. Конечно, в его положении лучше не портить отношения с этим могущест­венным человеком. Тот слишком много себе по­зволяет, но это не значит, что ему следует мстить. Он, Самед, уязвим перед такими, как Мансуров. Даже здесь, в Москве. Сейчас время наемных убийц и заложников. Торжествуют большие деньги. Их власть надолго. Пока не образуется средний класс, который нельзя будет купить за долларовую подачку. А пока этого нет, надо сми­риться.

Он не имел права портить отношения с этим человеком, с кланом, который за ним стоит. Эти люди напрямую связаны с чеченцами, восторже­ствовавшими над русскими, как доллар над руб­лем. Поэтому Мансуровы вдвойне опасны. Но прежде следует разобраться в себе. Почему, со­вершив нормальный для мужчины и дипломата поступок, он смущен, взволнован, начал тру­сить... И перед кем?

Бывший коммунист стал правоверным, во­зомнил себя пророком. А его брат Рустам устра­ивал дебоши и попойки в ресторанах «Интурист» и «Гулистан», осквернил со своими шлюхами Аллею свидетелей, где похоронены жертвы рус­ской бронеколонны, ворвавшейся несколько лет назад в Баку...

Чеченцы сумели за себя постоять, а наши на­ционалисты поджали хвосты в Карабахе... Теперь обнаглели.

Брат Мансурова не воевал. Но об этом не принято говорить. Об этом шепчутся, оглядыва­ясь. Ведь на таких, как Мансуров, держится эко­номика нынешнего Азербайджана. Пусть разва­лившаяся, пусть устаревшая, но такая обещаю­щая...

Его мысли прервал телефонный звонок. Самед посмотрел на часы и поднял трубку:

— Алекпер, ты? Откуда звонишь?

— Я из Тегерана.

— Как ты там оказался?

— Я в нашем посольстве... Чудом вырвался. Я никак не могу связаться с Баку. Что там случи­лось? Посол говорит, будто за мной высланы люди, которые должны сопровождать меня. Но все время прерывается связь. Я подумал, ты что- то знаешь...

— Так ты свободен? — взволнованно спросил Самед. — Аллах свидетель, как я рад... Но я могу позвонить отсюда в Баку и все узнать. Ты мо­жешь потом перезвонить сюда, по спутниковому?

— Да, да, конечно... — растерянно ответил Алекпер. — Просто не понимаю. Москва так да­леко отсюда, а тебя так хорошо слышно... Может, там что-то случилось? Например, с отцом?

— Не думай о плохом, — сказал Самед. — Ты правильно сделал, что позвонил сюда. Мы бы первыми узнали, если бы случилось какое-то не­счастье. Нам сейчас лучше прервать разговор, я позвоню в Баку, а через какое-то время ты мне перезвонишь... Или лучше пусть это сделает посол, как ты думаешь?

— Брат, будет лучше, если это сделаешь ты, — сказал Алекпер дрогнувшим голосом. — Я сейчас никому не верю. Только отцу и тебе. Все преда­ют. Все готовы всадить нож в спину.

— Ну-ну, — успокаивая его, сказал Самед. — Ты слишком переволновался. Уверяю тебя, про­сто какая-нибудь техническая неисправность. Перезвони мне через десять минут. Хорошо?