Мечта дилетантов - Чингиз Абдуллаев Страница 27

— Это Нелли Бродникова, — сообщила Сабина.

— Я так и подумал, — кивнул Дронго.

— Вы сегодня встречались с Алдоной? — уточнила она.

— Да.

— И каково ваше мнение?

— Боюсь, что вашему дяде не повезло со второй супругой. Незнаю, насколько она была ему верна, но теперь явно настроена на разрыв. И хочетпотребовать развода.

— Какая дрянь, — не выдержав, гневно произнесла Сабина, — явсегда подозревала, что она его в трудный момент бросит. Ей нужны были толькоего положение и его деньги.

— Во всяком случае она не сделает ничего, чтобы помочьвытащить его из этой ситуации, — пробормотал Дронго, — я пытался ее уговорить,но все было бесполезно.

Сабина мрачно посмотрела в сторону обеих молодых женщин.Очевидно, почувствовав на себе ее взгляд, они одновременно повернулись в ихсторону. Увидев Дронго рядом с Сабиной, Алдона нахмурилась, затем наклонилась ксвоей подруге и что-то ей сказала. Подруга согласно кивнула. Она с явныминтересом смотрела на Дронго.

— Давайте отойдем, — предложила Сабина, — я не могу дажесмотреть в сторону этой стервы. Бросить мужа в такой трудный момент.

Они отошли в сторону. Какая-то молодая женщина радостнопоцеловалась с Сабиной. Несколько мужчин с ней поздоровались.

— Вы здесь довольно популярны, — заметил Дронго.

— У меня немецкое гражданство, — напомнила Сабина, — и ячасто бывают на приемах в немецком посольстве. Кроме того, я работаю в немецкойфирме. Отсюда и мои знакомства.

— Значит, вы у нас почти немка.

— Это гораздо труднее, чем вы думаете, — усмехнулась она, —даже не представляете, как было сложно в Германии.

— Представляю. Разница в менталитетах и в образе жизнидостаточно ощутимая. Я много раз бывал в Германии.

— Это другое, — возразила она, — совсем другое. У нас домбыл под Мюнхеном. Двадцать минут езды. И представьте себе, что по субботамнесколько соседей собираются в сауну небольшого отеля, который находился рядомс нами. А я только переехала в Германию и даже не представляю себе, что такое ихсауны. Представьте себе мое смущение, когда я вошла туда и обнаружила всехголыми. Всех. Четверо мужчин, включая моего мужа, и трое молодых женщин, нашихсоседок. А я в закрытом купальнике. Они долго надо мной смеялись. Я выскочилаоттуда как ошпаренная. И в тот вечер так и не смогла себя пересилить, чтобыраздеться. Откуда мне было знать, что в Германии просто такая традиция. В саунувсе ходят раздетыми. И соседи, и родственники, и друзья. Можете себепредставить. Я девочка, выросшая в достаточно строгой семье, где нельзя былопоявиться небрежно одетой даже перед близкими родственниками, неожиданнооказалась в таком месте, где должна была просто раздеться. У меня оставалосьтакое ощущение, что они все потенциальные нудисты. Разве можно вести себяподобным образом?

— Так и не смогли привыкнуть? — понимающе улыбнулся Дронго.

— Конечно, привыкла. С третьего раза. Разделась и пошла. Всеоказалось проще, чем я думала. И на меня никто особо и не смотрел. Потом японяла, что мы неправильно подходим к этому вопросу. Нам кажется, чтообнажаясь, мы открываемся. Нас не воспитывали на полотнах западноевропейскихмастеров, где сплошь обнаженная натура. Нас не учили внутренней свободе. Насамом деле это просто состояние внутренней свободы, способность вот такраздеться и нормально общаться с другими людьми. Постепенно ты это понимаешь иуже не стесняешься своего обнаженного тела. И не стесняешь других.

— У меня была похожая история, — усмехнулся Дронго, — когдаоднажды я оказался в немецкой сауне, куда вошли несколько молодых девушек. Ониразделись и легли на полки рядом со мной, а я от стыда чувствовал себя оченьнеловко. Они видели мое состояние и откровенно смеялись. Кончилось тем, что япросто сбежал из этой сауны.

Они улыбнулись друг другу.

— Вы до сих пор такой стеснительный? — спросила Сабина.

— Теперь уже нет. Теперь я наглый и невоспитанный. Счувством внутренней свободы. А если серьезно, то понятно, что подобные нравывызывают резкое неприятие у людей иной культуры. В Германии живет от трех допяти миллионов турков. Есть очень небольшая часть, которые пытаются следоватьнемецким традициям и правилам. Но большинство живет по своим законам и непринимает моральные нормы своих немецких соседей. На этой почве и рождаютсяконфликты.

— Я знаю, — кивнула она, — но тогда не нужно ездить вГерманию. Нельзя ходить в чужой монастырь со своим уставом.

— Можно уважать нравы своих соседей, — возразил Дронго, —несколько лет назад сын канцлера Гельмута Коля собирался жениться на турчанке.Он пришел к отцу и заявил об этом. Но по турецким традициям его родителиобязаны получить согласие родителей невесты. И вы знаете, что сделал Коль? Одиниз самых могущественных людей всего мира, канцлер, объединивший Германию? Онсел в самолет и полетел в Стамбул как обычный пассажир. Там он нашел семьюдевушки и вместе с премьер-министром Турции пришел ее сватать. Разумеется,родители были довольны и дали согласие на брак. Вот так. Канцлер оказалсяумнее, чем многие из наших политиков. Можно жить в мире и согласии, уважаятрадиции друг друга. Это как раз случай и вашего дяди. Они были слишкомразными. По воспитанию, по характерам, по своему менталитету. Ваш дядя долгожил в Москве и считал, что сможет привыкнуть к образу жизни Алдоны. А онаприехала из Литвы, где с девяносто первого совсем иные нравы и моральные нормы,отвергавшие прежние обычаи.

На этой почве у них и происходили ссоры. Он считал, чтосемья нечто святое и патриархальное, ведь он привык к подобной жизни со своейпервой супругой. А она считала, что ее свобода превыше всего. Она моглапозволить себе даже увлечься другим мужчиной или поехать с подругой на отдых.Для нее это было в порядке вещей. Для него это было трудное расставание спрежними иллюзиями. Все закончилось очень плохо.

— Вы считаете, что она виновата в том, что произошло? —спросила Сабина.

— Я не хотел бы пока обсуждать эту тему с вами, — честноответил Дронго. — У меня нет пока убедительных доказательств моей версии. Ноэти семейные ссоры, конечно, нервировали вашего дядю и в конце концов привелиего к срыву.

— Так я и думала, — огорчилась Сабина, — конечно, ему неследовало на ней жениться. Извините, я оставлю вас на минуту.

Она прошла в туалетную комнату. Он повернулся и столкнулся сАлдоной, которая проходила в другой конец зала.

— Добрый вечер, господин адвокат, — ядовито сказала Алдона,— вы, оказывается, не только занимаетесь устройством дел моего мужа, но иобеспечиваете выход его племяннице. Я не знала, что вы с ней такие друзья.

— Алдона, познакомь нас со своим другом, — протиснуласьближе Бродникова.