Черная гора - Рекс Стаут Страница 27

Пока она снимала с полки кувшин и наливала в стакан белую жидкость, я осмотрелся: кроме плиты, на которой стояла закрытая кастрюля, в кухне было еще несколько шкафчиков, расписанных цветами, стол, накрытый на четверых, сверкающие кастрюли и сковородки, висящие на стене. Когда она протянула мне стакан, я подумал, не поцеловать ли ей руку, которая была неплохой формы, но красноватая и с загрубевшей кожей, решил этого не делать и вернулся в комнату.

— Я немножко поболтал с миссис Вукчич, — сообщил я Вулфу. — Мясо пахнет очень вкусно, стол накрыт на четверых, но карточек нет, так что молитесь.

Однажды Лили Роуэн заплатила пятьдесят долларов врачу с Парк-авеню только за то, что он сказал, что козье молоко полезно для ее нервной системы, и, пока она этим развлекалась, я несколько раз его пробовал. Поэтому жидкость, которой угостила меня Мета Вукчич, не была для меня сильным потрясением. Пока я пил, в комнате стало совсем темно, и я включил лампу, стоявшую на столе, покрытом голубой скатертью с кистями. Дверь открылась, и вошел Данило. Он подошел к стулу, который стоял напротив Вулфа, и сел.

— Извините, что меня так долго не было, — сказал он, — но возникли некоторые трудности. Вы сказали, что ждете от меня помощи. Какой?

— Это зависит от ситуации, — ответил Вулф. — Если вы можете назвать мне имя человека, который убил Марко, и сказать, где он находится, то это, пожалуй, все, что мне нужно. Можете?

— Нет.

— Вы этого не знаете?

— Нет.

Голос Вулфа стал более жестким:

— Я должен вам напомнить, что в прошлую пятницу, четыре дня назад, Йосип Пашич передал Телезио сообщение от вас, что человек, которого я ищу, находится в окрестностях горы. Вы передавали это сообщение?

— Да, но, как я уже говорил, потому, что об этом просила Карла.

— Она просила вас передать это сообщение и не сказала, кто этот человек, а вы ее даже не спросили?

— У меня не было такой возможности. Вы же не знаете, как это было.

— Я проехал четыре тысячи миль, чтобы узнать. Я твердо надеялся, что вы сообщите мне имя этого человека.

— Не могу. — В голосе его звучала злость. — Я привык к тому, что здесь на меня все смотрят с недоверием, мне так даже лучше, но я не ожидал этого от вас, самого старого и близкого друга моего дяди. Карла приехала одиннадцать дней тому назад, нет — двенадцать, в прошлую пятницу. Она не поехала, как вы, в Титоград, у нее не было документов, и, в отличие от вас, она предпринимала меры предосторожности. Она добралась до места в горах у албанской границы, которое она знала, известила меня об этом, и я пришел к ней. У меня были срочные дела, и я смог пробыть с ней только один день. Она хотела уладить дела, которыми занимался Марко, но ей не надо было приезжать сюда. Она должна была прислать за мной из Бари. Это место в горах — одно из самых опасных. Я старался убедить ее вернуться в Бари, но она не захотела. Вы же ее знали.

— Да, знал.

— Она была слишком упрямой. Мне пришлось оставить ее в горах. Через два дня, в воскресенье, я получил от нее известие, в котором она просила передать вам сообщение, и я послал.

— Кто передал его?

— Йосип Пашич. В тот момент мне больше некого было послать к Телезио в Бари, и я послал его. Дела удерживали меня в городе, и я не мог уйти до вторника — как раз неделю тому назад. Я пошел в горы ночью — ночью идти всегда лучше, — но Карлы там не было. Мы нашли ее тело на следующее утро у подножия утеса. У нее было несколько ножевых ранений, но, учитывая повреждения, которые она получила при падении с утеса, невозможно было сказать, подвергали ли ее пыткам. В любом случае, она была мертва. Поскольку у нее не было документов и по некоторым другим причинам, трудно было организовать христианские похороны, но ее тело было погребено подобающим образом. Могу вам сообщить, что мы пытались преследовать и уничтожить тех, кто ее убил, но в горах это сложно, и, кроме того, необходимо было срочно принять меры предосторожности, касающиеся тайника. Возможно, что перед тем, как ее убить, они заставили ее выдать его расположение. Мы занялись этим в среду ночью, а в четверг мы с Йосипом Пашичем вернулись в Титоград; ночью он отплыл в Бари, чтобы отправить в Нью-Йорк сообщение о гибели Карлы. Я считал, что должен известить вас об этом, потому что она была вашей дочерью. Вот так обстоят дела. У меня не было возможности спросить ее, кто убил Марко.

Вулф нахмурился.

— У вас была возможность расспросить Йосипа Пашича.

— Он не знает.

— Он же был с ней в горах!

— Не совсем так. Она пыталась сделать кое-что одна, вопреки здравому смыслу.

— Я хочу его увидеть. Где он?

— В горах. Он вернулся туда в субботу ночью.

— Вы можете послать за ним?

— Конечно, могу, но не собираюсь, — выразительно сказал Данило. — Здесь очень сложная ситуация, и он должен оставаться на месте. Кроме того, мне бы не хотелось, чтобы Иосип встречался с вами в Титограде, после всего, что вы тут натворили, навлекая на себя подозрения. Заявиться в управление тайной полиции! Болтаться днем по улицам, везде, где вам нравится! Конечно, Титоград не столица, это всего лишь маленький бедный городок, окруженный горами, но и здесь есть люди, которые бывали за морем. Что, если кто-то из них узнал вас? Неужели вы думаете, что я такой дурак, что поверил, будто вы Ниро Вулф, потому что вы пришли в мой дом и сказали мне это? Меня бы уже давным-давно не было в живых, если бы я был столь неосторожен. Однажды — это было прошлой зимой — дядя показал мне вашу фотографию в американской газете, и я вас сразу узнал. В Титограде есть и другие люди, которые могут вас узнать, но нет, вы идете прямо к Госпо Стритару и говорите ему, что вы Тоне Стара из Галичника!

— Я приношу извинения, — жестко сказал Вулф, — если я подверг вас опасности.

Данило отмахнулся:

— Не в этом дело. Русские знают, что я получаю деньги от Белграда, а Белград знает, что я получаю деньги от русских, причем и те и другие знают, что я связан с Духом Черной горы, поэтому ваше поведение для меня не опасно. Я ускользаю из пальцев, как ртуть — или грязь, как они думают. Но не Йосип Пашич. Если я устрою ему встречу с вами в Титограде, и по несчастной случайности… нет. В любом случае, он не может прийти. И потом, что он вам скажет? Если бы он знал… Да, Мета?

Дверь открылась, и в проеме возникла миссис Вукчич. Она подошла к мужу и что-то сказала. Данило поднялся; мы с Вулфом последовали его примеру.

— Я сказал жене, кто вы, — сообщил Данило. — Мета, это мистер Вулф и мистер Гудвин. Я не вижу причины, почему бы тебе не пожать им руку. — Ее рукопожатие было твердым и дружественным. Данило продолжал: — Я знаю, джентльмены, что, как и мой дядя, вы привыкли к утонченным блюдам и деликатесам, но я могу предложить только то, что у нас есть, в крайнем случае, хлеб.

Ужин оказался приятным. Между Вулфом и мной на столе стояла электрическая лампа под большим розовым абажуром, поэтому мне приходилось поворачиваться, чтобы его увидеть, но это было не так сложно. Миссис Вукчич была великолепной хозяйкой. Ни Вулф, ни Данило не обращали никакого внимания на то, что я не понимаю ни слова из их разговора, но Мета относилась к этому иначе и то и дело поворачивалась ко мне, как бы включая меня в их беседу. Я вспомнил про обед, который Лили Роуэн давала у «Рустермана» и где одним из гостей был эскимос, и старался припомнить, была ли она к нему так же внимательна, как миссис Вукчич ко мне. Но ничего не мог вспомнить. Наверное, потому, что сам совершенно не обращал на него внимания. Я решил, что, если когда-нибудь вернусь в Нью-Йорк и буду приглашен на обед, где будет присутствовать какой-нибудь эскимос, я буду улыбаться ему каждые пять минут.