Оппоненты Европы - Чингиз Абдуллаев Страница 27

– У меня есть еще две минуты. Я хочу вам сказать, что, очевидно, погибший чего-то недоговаривал. Возможно, он действительно чего-то опасался. Но ваши рассказы, господин эксперт, выглядят просто наивно. Такой опытный человек, как Месуд Саргын, никогда в жизни не доверил бы свои тайны какому-то случайному попутчику, даже если они действительно оказались там по его просьбе. Эта болгаро-турецкая пара, эти русские ювелиры. Все это очень несерьезно, господин эксперт…

– Вы сами сказали, что только поздно вечером приняли решение о поездке на поезде, – напомнил Дронго, – у него было очень мало времени. Очевидно, встреча с Богдановым была ему нужна. Я думаю, будет правильно, если мы свяжемся с братом погибшего и узнаем у него все подробности.

– Позвоните и узнайте, – предложил Гиттенс, – это уже ваша работа.

– Нас просто волнует тот факт, что в вагоне оказались две пары людей, которые знали вашего убитого коллегу, – примирительно сказал комиссар.

– Две пары, – добродушно произнес еврокомиссар. – И что получилось? Они спасли жизнь моему коллеге? Или успели что-то сделать? Нет, господин эксперт. Вы слишком рано поверили в какую-то шпионскую версию и не хотите понимать, что произошла трагедия. Возможно, это были курдские сепаратисты, которые знали о статусе самого Месуда Саргына. В самой Турции хватает различных леворадикальных групп, которые хотели бы сорвать наши переговоры. Но пусть этим занимается полиция. Я больше ничего сообщить не могу.

Он снова взглянул на часы и поднялся. Следом поднялись все остальные мужчины.

– Благодарю вас, господин еврокомиссар, – пожал ему руку следователь.

– Спасибо, – кивнул ван Лерберг.

Гиттенс добродушно взглянул на Дронго и сказал на прощание:

– Надеюсь, что у вас больше не будет неприятностей в нашей стране, господин эксперт.

В этот момент дверь открылась и на пороге появился высокий молодой человек, один из тех, кто встречал Гиттенса на вокзале. У него было вытянутое лицо, узкие глаза, каштановые волосы.

– Господин еврокомиссар, нам пора, – вежливо улыбнулся Жильсон. Это был помошник Гиттенса.

– Все уже собрались?

– Конечно. Вас ждут.

– Да, я знаю. – Еврокомиссар подошел к дверям и обернулся: – Нужно искать конкретного убийцу, а не заниматься поисками тех, кто мог знать погибшего. Его знали очень многие, он ведь долгие годы работал в Европе…

– Разумеется, господин еврокомиссар, – почтительно согласился следователь.

Дверь закрылась. Следователь мрачно взглянул на Дронго.

– В таком тоне нельзя разговаривать с чиновником подобного ранга, – недовольно заметил он. – Вы считаете, что погибший что-то скрывал от господина Гиттенса? Неужели вы не понимаете, что, разговаривая в подобном тоне, вы оскорбляете господина еврокомиссара?

– Я только задавал свои вопросы, – возразил Дронго, – а вас самого не удивляет, что дипломата убивают в поезде, рискуя быть обнаруженными, тогда как его вполне могли застрелить на вокзале в Брюсселе, где было так много пассажиров и где можно было гораздо спокойнее скрыться в толпе?

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Кубергер.

– Возможно, убийца должен был действовать в другом месте и несколько иначе. Он всего лишь следил за дипломатом. Но в какой-то момент ситуация резко изменилась и убийца пошел на неслыханный риск, решив застрелить Месуда Саргына прямо на ходу поезда. Если бы не этот итальянский журналист Морзоне, из-за которого остановили поезд, убийца вполне мог быть обнаружен. Например, если бы сообщили о случившемся преступлении в Гент, где полиция могла оцепить вокзал и проверить всех пассажиров, находящихся в поезде.

– Мы всех переписали, – сообщил комиссар, – в экспрессе было сто восемьдесят четыре человека… Полная информация хранится в полиции.

– И тем не менее убийца был в поезде, – продолжал Дронго, – и само преступление произошло именно там.

– Поэтому мы и пытаемся вычислить возможного киллера, – напомнил ван Лерберг, – возможно, того, кто пытался убить и вас. Вы должны понимать, что нам необходимо проверить каждого из находившихся в поезде. И это сделать непросто. Хотя бы потому, что убийцей вполне могла оказаться женщина. Для того чтобы сделать два выстрела, необязательно быть мужчиной.

– Правильно, – согласился Кубергер, – мы не рассуждаем, а работаем, господин эксперт. И мы ищем конкретного убийцу. Тем более что господин эксперт уже успел убедиться в том, что этот человек не похож ни на одного из тех мужчин, которые были с ним вместе в одном вагоне. Возможно, он находился в другом вагоне.

– Слишком большой риск, – мрачно напомнил Дронго, – рядом с погибшим должен был находиться либо убийца, либо его напарник, который следил за дипломатом. Я с вами согласен, господин комиссар, – это вполне могла быть женщина.

– В этом отеле сейчас проходят сразу две конференции, – вздохнул ван Лерберг, – конференция по развитию Евросоюза и региональная встреча представителей ювелирных домов. И сюда приехало слишком много иностранных гостей. Отель переполнен. И не только этот отель, но и все соседние. Поэтому нам сложно проверить всех иностранцев. Приходится отправлять специальные запросы. И ждать, пока нам ответят. А времени у нас не так много.

Он не успел договорить, как мощный взрыв потряс здание отеля. Сверху посыпалась штукатурка, раздались крики людей, звон разбитых стекол. Следователь пригнулся от неожиданности. Комиссар нахмурился. Дронго стоял, словно окаменевший. Он даже не вздрогнул, как будто ожидал подобного взрыва.

– Господи, – прошептал Кубергер, – что это такое?

Завыла пожарная сирена, включилась система пожаротушения. Раздался дружный топот людей в коридоре. Комиссар взглянул на следователя.

– Кажется, у нас появились более серьезные проблемы, – пробормотал ван Лерберг, первым выходя из комнаты.