Время собирать камни - Елена Михалкова Страница 27

В общем, тогда обсуждение странной привычки родителейАндрюхи закончилось перепалкой, но мальчишки и впрямь обратили внимание на то,что тетя Маша с дядей Андреем пройти спокойно друг мимо друга не могут, чтобили по руке не погладить, или по голове, или просто дотронуться, вроде каксказать: «Я здесь, ты не бойся». И ладно бы они друг с другом только так, а товедь и Андрюха туда же. Было бы в нем хоть немного слабины, его давно ужевысмеяли бы за то, что он с матерью при каждой встрече обнимается, какмаленький. Но Андрюха вообще-то парень дельный: спокойный, как удав. Правда,если из себя выйдет, тогда держись – бледный становится, и словно крышу у негосносит.

А уж как мать с ним разговаривает, вообще ни в какие воротане лезет: и ласково, и «Андрюшенька, сынок», и не так, нормально: «Пойди ипринеси», а «Пойди, пожалуйста, принеси, пожалуйста». Любого человека взять сулицы, показать ему Андрюху с тетей Машей, и он через пять минут скажет, чтоона сына обожает больше всех родственников, вместе взятых. Ну, кроме мужа,конечно. И ведь самое обидное, что тетя Маша такой человек, что на местеАндрюхи каждый из них хотел бы очутиться, хотя у всех свои мамы и вроде бы никтоне жалуется.

Витька бросил еще один взгляд на фотографию и чуть кулакомпо столу не стукнул. Несправедливо! Вот что больше всего его убивало –несправедливость. Было просто несправедливо, что у него-то отец с матерью сталиссориться чуть не каждый день, да еще и на сына покрикивать. И когда мать наВитьку смотрит, она не смеется таким смехом, что самому улыбаться хочется, агубы кривит и лоб морщит. А Андрюхе, который ничем не лучше его, все улыбкидостаются без всяких усилий с его стороны, не потому что он лучше или большемать с отцом любит, а потому, что ему повезло в такой семье родиться…

За окном раздался свист. Витька выглянул – на улице стоялСенька и махал руками.

– Чего тебе? – высунулся Витька.

– Выдь сюда, что сказать надо! – прошипел Сенькагромким шепотом.

– До вечера не терпит? Все равно через три часа накостре встретимся.

Но Сенька отчаянно замотал головой, и Витька сдался.

– Ну, что там стряслось? – хмуро спросил он, выйдяза калитку.

– Этот за ограду вышел!

– Что еще за «этот», Сень? За какую ограду? Где Мишка?

Сенька потянул его за собой, усадил на скамейку и,наклонившись, тихо рассказал, что сегодня они втроем ходили за орешником, а наобратном пути не удержались и заглянули на Антонинин двор. Так вот, наркомануже не во дворе валялся, а ходил за оградой, и вид у него вполне живой. Значит,ведьма его, козла, вылечила все-таки. Не сдох он, не загнулся. И пока никуда изих деревни валить не собирается.

Витька задумался.

– Ладно, вечером поговорим, – решил он. – Ктоеще знает?

– Да все, кроме Андрюхи и Юльки.

«Андрюха все равно сегодня не придет, – вспомнилВитька. – Что ж, пожалуй, и к лучшему».

– Сень, мне пора.

– Пока, Витек. Ты уж придумай чего-нибудь…

На долю секунды Витька почувствовал переполнившую егогордость. Вот оно! Ведь его просят, а не какого-то там Андрюху, потому чтознают, у кого мозги работают! Но в следующий момент подумал, что Сенька будетвосторгаться кем угодно, даже бабкой Степанидой, если она сделает что-то, чегоон не понимает, и радость поутихла. Но, возвращаясь домой, Витька размышлял,что теперь у него появилась возможность показать им всем, кто на самом делестарший – не по возрасту, конечно, а по поступкам. Он их заставит смотреть емув рот, как было и раньше и как должно быть по справедливости, потому что он,Виктор Чернявский, умнее их всех.

Вечером ребята собрались возле костра. Не было только Юльки,которую вредная тетя Шура не отпустила, и Мишки (мать оставила его домаприсмотреть за отцом, пока она сбегает к соседке по делам).

Женька поворачивала кусок хлеба на прутике и поглядывала наВиктора. Понятно, почему Юлька, дурочка, влюбилась. Витька ничего себе парень.Как там мать говорит? А, видный! Точно, видный. Вот когда он волосы так ерошитрукой, вообще на какого-то актера становится похож, и взгляд у него…задумчивый. Только воображает много и строит из себя. То ли дело Мишка! Мишкавсегда как есть, так и говорит, а не выдумывает непонятно чего. Вот Сенька уних еще мелюзга, на Мишку совсем не похож, зато самый сильный – всех мальчишекна лопатки кладет, как не фиг делать. Женька пожалела, что она так не может.«Ничего, вот с гантелями позанимаюсь, – подумала она, – руки такиестанут, что даже Мишка удивится. Где бы только их найти, те гантели…»

– Слышь, я сегодня Глашку видел, – в тишине,нарушаемой только потрескиванием костра, неожиданно сказал Сашка. – Онаопять за свое.

– Что, и палочки ломает? – подняла голову Женька.

– Угу.

– Вот черт… – покачал головой Сенька. – Ну аты чего?

– Я все сказал, как баба Степанида велела. Ну, не знаю…Вроде все нормально пока.

Сашка сплюнул через левое плечо и постучал по деревяшке.

Раздался шорох, и на тропинке показалась темная фигура.

– Ой, Мишка! – обрадованно воскликнулаЖенька. – Че рано-то?

– Да мать пришла, я и рванул, – пробасил тот вответ и уселся рядом с ней. – Санек, ты чего плюешься?

– Рассказываю, что Глашку, дрянь, видел сегодня, онаопять в свои игрушки играет.

– Зубы бы ей выбить за те игрушки. Ну и что, сказал?

– Сказал.

– Сань, повтори, а… – попросил Виктор, которыйСтепаниду не очень слушал, а все рассказы мальчишек считал ерундой исамовнушением, но на всякий случай решил запомнить стишок.

– Через кочку и сугроб, – начал Сашка, – мимоглаза, прямо в лоб, отведи мою беду не на друга, а к врагу.

Витька усмехнулся, как и тогда, у Степаниды, когда оназаставила каждого из них повторить эту чушь. Но сейчас, в темном лесу,озаряемом лишь вспышками костра, слова уже не казались такими уж глупыми. Онповторил стишок про себя и вспомнил еще кое-что.

– Да, Санек, а ты в глаза-то ей смотрел?

– Смотрел, смотрел. У нее зенки такие… не поймешь, кудасмотреть.

– Когда ты видел ее? – спросил Мишка.

– Утром.

– Ну, значит, все нормально. Раз до сих пор ничего стобой не случилось, значит, и не случится.

– Смотри, сглазишь! – дернула брата Женька. –Постучи, Сань.

Сашка опять постучал по дереву и на всякий случай ещенесколько раз сплюнул через левое плечо.

Вокруг сгущалась ночь. Сашка и Сенька подкладывали в золукартошку, а Мишка достал бутылку и рассматривал этикетку, которую видел ужетысячу раз. Женька встала глянуть, нет ли кого на дороге, но в лесу было тихо испокойно, никто и не думал их проверять: родители знали, где они собираются, изнали, что не позже двух ночи все будут дома. «Всяко лучше, чем на дискотеку врайцентр мотаться, – думала про себя тетя Шура, и за ней остальныеродители. – А так сидят, картошку жарят, болтают, не мешают никому». Отом, что на костре употреблялась водка, не знал никто из взрослых, и былострашно даже подумать, что случится, если узнают. Витька сидел и думал, с чегоначать. Общую канву разговора он уже обдумал, теперь оставалось только выбратьудачный момент. Как раз когда он почти определился, Мишка проговорил: