Традиции демонов - Чингиз Абдуллаев Страница 27

За обедом они молчали. Другие члены делегации уже успелиспуститься и пообедать. К ним присоединился только Кажгельды, который смущеннопризнался, что проспал обед. Так они и сидели втроем за столом. Фархад подумал,что эти двое годятся ему в дети. Одной было чуть больше тридцати, другому подтридцать. Совсем другое поколение. Они были совсем маленькими, когда развалилсяСоветский Союз. Их уже не воспитывали на подвигах молодогвардейцев и ЗоиКосмодемьянской. Наоборот, их учили, что все это была лишь советскаяпропаганда. Не было подвига Зои, которую фашисты повесили. Она всего лишьпыталась поджечь сарай с сеном, заготовленным для лошадей. Не было подвигамолодогвардейцев, которые вывешивали только нелепые листовки и смогли сжечьдокументы на бирже труда, за что фашисты их и наказали. Вся история советскогонарода была опрокинута назад. Коллективизация была представлена как сплошноенасилие над крестьянином, которого просто морили голодом и отнимали последнее.Никто не вспоминал, что именно колхозы и совхозы дали фронту столь необходимыйхлеб, когда на коллективные поля выходили женщины и дети.

Индустриализация была основной ошибкой, так как превратиластрану в скопище городов, построенных вокруг металлургических предприятий. Кудамиллионами сгонялись бывшие крестьяне. Все было ложью. Даже победа в Великойвойне, когда брали числом, а не умением, потеряли огромное количество людей,побеждали благодаря штрафным батальонам и заградительным отрядам. Даже прорыв вкосмос был случайностью, которая затем развалила всю советскую науку ипромышленность.

В начале девяностых годов подобная чушь вбивалась в головымолодых. Патриотизм стал ругательством, преданность идеалам превратилась вобъект насмешек, моральные принципы стали символами ушедшей эпохи, а честностьи порядочность превратились в ненужный рудимент совести. Этим ребятам было подесять-двенадцать лет, когда распалась страна, подумал Сеидов. Они наверняка неуспели даже вступить в пионеры, прежний мир рухнул. На место чиновников, пустьне всегда порядочных и компетентных, но старавшихся сохранять внешние приличияи проповедующих хотя бы на словах некие моральные принципы, пришли другие люди.Ловкие, беззастенчивые, хваткие, беспринципные. Они начали грабить страну,которую защищали и сберегали миллионы людей, живших до них.

Сначала пришло время откровенных бандитов с кабаньими рыламив малиновых пиджаках и золотых цепях. Затем время дельцов, умевших простоукрасть государственное имущество. И, наконец, время ловких и относительномолодых людей, у которых был только один принцип — обогащаться любой ценой. Несчиталось зазорным обманывать, предавать, продавать, убивать. Они умеловоспользовались произволом, царившим в огромной стране, и начали расхищатьгосударственное имущество. Это потом, благодаря продажным журналистам иписателям, возникнет миф о молодых людях, начинавших с нуля и заработавших своикапиталы тяжелым трудом и своими талантами. Все это было неправдой. Первыекапиталы делались исключительно на краже государственного имущества и банальномприсвоении себе народного достояния. Потом это расширялось и продавалось. Таквозникли почти все состояния людей, которых потом назовут первой сотнейроссийских миллиардеров.

Ради справедливости стоит сказать, что подобные процессыпроходили и в других республиках, хотя и в гораздо меньших масштабах. Но там небыло столь откровенного паралича власти, какой был в России в девяностых, ипоэтому состояние в национальных республиках делали почти исключительно бывшиедолжностные лица за счет банального воровства и массовой коррупции. Они тожесчитали себя бизнесменами и талантливыми экономистами, забывая, что во всевремена их называли банально «государственными ворами». Но торжествовалпринцип, сформулированный классиком, — «каждый имеет то, что охраняет».

«Они совсем иные, — подумал в очередной раз Фархад. — Имневедомы наши идеалы и наши сомнения. Какими они будут? Какие нравственныепринципы формулировали их поколения? Ведь у нас разница с ними почти в двадцатьлет». Совсем другое поколение, для которого компьютеры и мобильные телефонытакая же реальность, какой в его годы были телевизоры и магнитофоны.