Леди из Фроингема - Шарлотта Брандиш Страница 27

– Да, я понимаю, к чему ты клонишь – труппа бродячих артистов-неудачников из тех, кто колесит по стране и выступает в любом захолустье, где есть хотя бы одна пивная. Но говорю тебе, они профессионалы своего дела. Лучшей программы я не видел! Это гарантированный, стопроцентный успех! Нужно только заменить афиши, пополнить реквизит и…

– А как же поиски дома, Филипп? – в голосе Оливии звучало такое неприкрытое разочарование, что брату стало не по себе. – Мы ведь собирались продать алмазы и купить дом, ты помнишь? Я думала, что мы оба этого хотим. Перестать скитаться, наконец-то убрать чемоданы подальше, завести приятные знакомства на новом месте?..

Филипп помрачнел и отвернулся. Потом порывисто и вместе с тем нежно взял сестру за руку:

– Олив, ну неужели тебе не хочется попробовать? Ты только представь: мы увидим и Ливерпуль, и Глазго, побываем с гастролями в Шотландии и, чем чёрт не шутит, может быть, даже поплывём в Америку! С этими ребятами можно объехать весь мир! Само собой, когда-нибудь – и очень скоро, обещаю! – мы отыщем чудесное место, в котором нам захочется остаться навсегда, но скажи мне честно, разве не великолепно перед этим повидать мир? Каждый день – новые лица, каждую неделю – новые города. До Рождества мы успеем проехать по всему побережью, а потом…

…Когда Филипп заболевал очередной идеей, спорить с ним было бесполезно, это Оливия знала доподлинно. Она пристально вглядывалась в его лицо, которое изучила лучше, чем собственное, пока он, бурно жестикулируя, описывал ей прелести кочевой артистической жизни и перипетии запутанных взаимоотношений членов труппы. Никогда ещё она не видела брата таким взбудораженным, и чем больше она его слушала, тем сильнее уверялась в том, что во всей этой безумной затее есть центр притяжения для него, магнит, что не отпускает и заставляет действовать вопреки здравому смыслу и житейской логике.

Догадаться было несложно – невероятно талантливая Имоджен, несомненно, и являлась этим магнитом, и Оливия против воли ощутила неприязнь к ни в чём не повинной девушке.

***

Так и не сумев убедить Филиппа одуматься и бросить сомнительную затею путешествовать с артистами варьете, Оливия поспешила в Мэдлингтон, пока её не хватились.

Она шагала размашисто, торопливо, и от быстрой ходьбы под палящими лучами солнца на лбу её выступила испарина. Подумать только, кочевать по стране с труппой бродячих комедиантов и фокусников – такого не одобрила бы даже мать близнецов, сама отнюдь не отличавшаяся благоразумием. А Оливия ещё гадала, кто из них унаследовал взбалмошность Изабеллы! Дедушка Матиас, узнай он о намерениях Филиппа, не преминул бы разразиться жёлчной тирадой о яблочках и яблоньках.

Взойдя на холм, Оливия приставила ладонь козырьком ко лбу и пристально всмотрелась вниз. По лужайке сновали рабочие, с этого расстояния напоминавшие некрупных деловитых жуков. Главным объектом её поисков была Виктория Понглтон – встречаться с ней именно сейчас у Оливии не было никакого желания. Жена Джорджа была прирождённым главнокомандующим, и сопротивление её напору отнимало все силы без остатка.

Однако избежать встречи с ней не удалось. Когда Оливия почти пересекла лужайку и каменные ступени крыльца, ведущие к вожделенной прохладе холла, были уже близко, Виктория появилась прямо перед ней, выйдя из тисовых зарослей, что окружали мрачную часовню. Лицо её было багровым – то ли от возмущения, то ли от дневного зноя, – и выглядела она запыхавшейся и несвежей.

Обе женщины от неожиданности вздрогнули, но пауза продлилась недолго:

– Ну-ка, мисс Адамсон, постойте-ка! – на ней было то же платье, что и вчера, и пробковый шлем, надвинутый так глубоко, что виднелся только римский нос с горбинкой и внушительные щёки. – Эти парни из Скиптона совсем распустились! А я говорила, что нужно нанять деревенских бездельников, всё равно половина сидит без работы после увольнений на фабрике в Шеффилде. Вы только посмотрите, что они натворили!

Оливию ничуть не интересовало, чем ещё провинились рабочие, но взглянуть всё же пришлось. В тисовых зарослях, куда её властно поманила Виктория, валялась, запутавшись в ветках, складная лестница и странная конструкция, напоминающая крест, по-видимому, одна из опор злосчастного помоста.

– Полюбуйтесь-ка! Бросили инвентарь прямо в кусты! – Виктория тяжело дышала, словно только что пыталась вытащить лестницу самостоятельно. – Вот что, мисс Адамсон! Отыщите Хигнетта и пришлите его ко мне, и поскорее. Я не могу провести здесь целый день, мне ещё нужно проверить, как установили мою чайную палатку.

Оливия с облегчением, чуть ли не бегом, отправилась к дому, пока Виктория не передумала. Холл наполняла благословенная прохлада, и она смогла перевести дух, но дворецкого здесь не было.

Зато обнаружился Седрик Понглтон. Он как раз спускался по лестнице, погруженный, как обычно, в какие-то свои невесёлые размышления, но, заметив Оливию, быстро и как-то неприятно оживился. Его бледное лицо покраснело на скулах, губы сложились в подобие приветливой улыбки.

– Как удачно, мисс Адамсон, что я вас встретил! – фальшиво изобразил он радость, потирая бледные ладони. – Давно хотел поболтать с вами. Присцилла, моя жена, очень к вам расположена. Как вам наш славный Йоркшир? Вы ведь лондонская жительница, не так ли? Но здесь, среди холмов, просто рай земной, не правда ли? Не устану повторять, что истинная Англия именно здесь, где живут и трудятся простые сильные люди, ежедневно отвоёвывая у земли право кормиться её щедрыми дарами. А воздух тут какой, а? Только здесь и можно дышать полной грудью. Скажу вам как на духу, мисс Адамсон, если бы не моя напряжённая деятельность на благо общества, я бы в Лондоне и дня не провёл. Ни единого дня, уж можете поверить мне!

– Здесь и правда красиво, – согласилась Оливия, опасливо делая шаг назад, так как Седрик имел неприятную привычку в процессе разговора придвигаться к собеседнику вплотную.

– Не то слово! – подхватил Седрик. – А люди здесь какие, а?! Соль земли – упорные, несгибаемые! Просто невозможно безучастно смотреть на то, как из них выжимают последние соки. Вам не приходило в голову, мисс Адамсон, как несправедливо существующее мироустройство?

Седрик Понглтон стоял очень близко, и воздух в холле, ещё недавно такой прохладный, будто сгустился. Оливия вспомнила предостережение леди Элспет, но было уже поздно.

– Британия нуждается в переменах, мисс Адамсон, и пришла пора браться за дело решительно и безо всякой жалости. Времена фабианцев ^[7] прошли, теперь от нас требуются действия, а не разговоры, вы согласны со мной, мисс Адамсон?

Оливия посчитала за лучшее кивнуть и отступила ещё на два шага, но Седрик этого не заметил.

– К сожалению, не все разделяют наши убеждения, мисс Адамсон, – посетовал он, вновь придвигаясь ближе. – Многие предпочитают продолжать жить иллюзиями, закрывая глаза на очевидные факты. Такова и моя мать, и мой старший брат. Они и не задумываются о том, что времена тирании эксплуататоров скоро закончатся. Да-да, мисс Адамсон, расплата грядёт! – он воздел руки, точно священник во время проповеди. В полумраке холла Седрик Понглтон казался внушительнее, чем обычно, и голос его обрёл силу. – И сейчас крайне важно понять, на какой вы стороне, потому что равнодушных не останется, уверяю вас. День, когда народные массы выйдут на улицы, чтобы разрушить мир гнёта и тирании, близок, и этого не избежать, от этого не спастись! Нам! нам с вами, мисс Адамсон, предстоит увидеть, как обратится в прах старый прогнивший мир и возникнет новый – сияющий во всём своём блеске торжества справедливости!