Поющие пески - Джозефина Тэй Страница 27

Грант улыбнулся и сказал, что действительно пока не очень понятно, но, может быть, они сядут рядом и все друг другу объяснят.

— Следует ли понимать, что вы приехали сюда, чтобы меня найти?

— Да. Я приехал вчера вечером. Но почта в Мойморе уже была закрыта, так что я пошел спать в трактир. А сегодня утром пошел на почту и спросил, где можно найти того господина Гранта, что получил множество писем. Видите ли, я был уверен, что после этого объявления вы получили массу писем. Мне ответили: о да, если мне нужен этот господин Грант, то я найду его где-нибудь на берегу реки. Ну, я и пришел посмотреть, а поскольку здесь на берегу есть еще только какая-то дама, то я догадался, что это должны быть вы. Видите ли, мне не было смысла писать, потому что у меня на самом деле нет ничего такого, что стоило бы изложить на бумаге. То есть мною управляет что-то вроде дурацкой надежды. Во всяком случае, я обременил бы вас обязанностью отвечать на письмо, даже если бы оно вас совершенно не касалось — в этом все дело. — На мгновенье он замолчал, после чего добавил голосом, в котором звучали отчасти надежда и отчасти беззаботность: — Это не ночное заведение, ведь так?

— Что? — спросил удивленный Грант.

— То место с болтающими зверями при входе. И эта странная обстановка. Что-то вроде луна-парка. Знаете, такое место, где плывешь на лодке в темноте по туннелям и внезапно видишь смешные и пугающие вещи. Но Билл ничем таким не интересовался. Потому я и подумал о ночном заведении. Знаете, об одном из тех, где полно диковинок, чтобы произвести на гостей впечатление. Это было бы более похоже на Билла. Особенно в Париже. Потому что я должен был встретиться с ним именно в Париже.

В первый раз забрезжил луч света.

— Вы хотите сказать, что у вас была договоренность с этим Биллом? И он не явился на встречу?

— Он вообще не появился. И это очень непохоже на Билла. Когда Билл говорит, что он что-то сделает или где-то будет, или что он будет о чем-то помнить, то, прошу мне поверить, он сдержит слово. Поэтому я так обеспокоен. И даже ни слова, чтобы объяснить. Никакой весточки из отеля, вообще ничего. Конечно, сообщение могли потерять, как это бывает в отелях. Но даже если бы они его потеряли, то что-нибудь произошло бы. То есть если бы я не подал голоса, то Билл бы опять позвонил и сказал: «Куда ты подевался, ты, так тебя перетак, ты что, не получил от меня весточку?» Но ничего подобного не случилось. Странно, правда, что он забронировал номер, а потом не показался и не прислал ни единого слова объяснения.

— Действительно очень странно. Особенно поскольку вы говорите, что ваш друг надежен. Но почему вас заинтересовало мое объявление? То есть как это может быть связано с Биллом? Биллом… Кстати, как его фамилия?

— Билл Кенрик. Он пилот, как и я. В ОКЭЛ. Мы дружили уже год или два. Скажу прямо: это лучший друг, какой у меня когда-либо был. Знаете, это было так: когда он не явился и не было похоже на то, что кто-нибудь что-нибудь о нем знает или с ним говорил, а у него в Англии не было никого, кому бы он мог написать, то я подумал, как мне связаться с ним каким-нибудь другим способом. Другим, чем телефоны, письма и телеграммы или что-то в подобном роде. И я подумал о небольших объявлениях. Знаете, в газетах. А потому я взял парижский выпуск «Клэрьона», всю подшивку, и просмотрел его, но там я ничего не нашел. Ну, я попробовал «Таймс», и там тоже ничего не было. Это уже было, конечно, через какое-то время, а потому мне пришлось обратиться к старым номерам, но из этого ничего не вышло. Я собирался бросить это дело, потому что подумал, что это уже все английские газеты, которые постоянно выходят в Париже. Однако мне кто-то сказал, чтобы я попробовал «Морнинг Ньюз». Ну, я пошел, но там не было ничего похожего на сообщение от Билла. Однако я нашел это ваше объявление, которое вызвало у меня некоторые ассоциации. Если бы Билл не исчез, то не думаю, чтобы я об этом задумался. Однако поскольку Билл когда-то прочитал что-то вроде этих стихов, то я их заметил и ими заинтересовался. Усекаете? — как говорит Билл.

— Еще как. Говорите дальше, когда и при каких обстоятельствах Билл говорил об этой странной местности?

— Он вообще о ней не говорил. Он просто нес какой-то бред однажды вечером, когда мы были немного пьяны. Билл не пьет, господин Грант. Я хотел бы, чтобы вы это правильно поняли. То есть у него нет обыкновения пить. Некоторые парни у нас пьют — это я признаю, — но такие в ОКЭЛ долго не задерживаются. Они вообще долго не протягивают. Поэтому ОКЭЛ от них избавляется. Не в том дело, что люди гробятся, дело в том, что расходы растут. Время от времени у нас есть свободный вечер, как у других людей. И как раз в один из таких свободных вечеров Билл и разошелся. Все мы были немного в подпитии, так что я не помню никаких подробностей. Я знаю, что мы уже забыли, о чем вели разговор. И по очереди придумывали какие-то необычные тосты. Знаете, что-то вроде: «за третью дочку бургомистра Багдада» или «за мизинчик левой ноги Джун Кей». А Билл сказал: «За рай!» и потом пробормотал этот отрывок насчет говорящих зверей, поющих песков и чего-то такого еще.

— Никто его не спросил об этом его рае?

— Нет! Следующий только ждал, чтобы взять слово. Никто ни на что не обращал внимания. Они просто считали, что тост Билла ужасно скучен. Я бы и сам его не вспомнил, если бы, думая о Билле, не наткнулся на эти слова в газете.

— И он уже никогда об этом не упоминал? Никогда не говорил ни о чем таком, когда был трезв?

— Нет. Билл никогда не любил болтать.

— А как вы думаете? Если бы его что-то очень интересовало, то он придержал бы это для себя?

— О да, он себя так ведет, именно так. Он, знаете ли, не скрытен, только немного замкнут. По-своему он самый открытый субъект, какого только можно себе представить. Он щедр и не заботится о себе. Но в некоторых делах… в делах личных, если вы понимаете, что я имею в виду, он просто замыкается в себе.

— У него была девушка?

— Как и у всякого. Но что-то в этом есть. Все мы, когда у нас свободное время, подхватываем первую попавшуюся. Только Билл может один поехать в другой район города и найти что-то такое, что более в его вкусе.

— Какого города?

— Безразлично какого, это зависит от того, куда мы попадем. Кувейт, Маскат, Кватиф, Мукалла. Где угодно между Аденом и Карачи, если уж об этом речь. Мы большей частью летаем на постоянных линиях, но некоторые летают на трамповых.

— Где летал… летает Билл?

— Везде. Но в последнее время — между Персидским заливом и Южным побережьем.

— То есть над Аравией.

— Да. Это ужасно скучная трасса, но Биллу она нравилась. Что до меня, то я считаю, что он был на ней чересчур долго. Когда ты долго на одной трассе, то тебя охватывает скука.

— Почему вы считаете, что он был на ней слишком долго? Он как-нибудь изменился?

Каллен заколебался.

— Не совсем. Он просто был тем же стариной Биллом, непосредственным и симпатичным. Но он стал таким, что не мог от этого оторваться.