Долина молчания - Нора Робертс Страница 27

— Значит, я просто вернусь в свое время, в свой мир — прощенный?

— Обещаю. Но я дам тебе больше, гораздо больше, если ты вернешься ко мне. Ко мне, — промурлыкала она, приподняв ладонями грудь. — Помнишь нашу ночь? Ту искру, тот жар?

Киан наблюдал, как она оглаживала свое прекрасное тело — белые ладони на синей ткани.

— Прекрасно помню.

— Мы можем все повторить, и не только. Ты станешь принцем в моем дворе. Генералом, возглавляющим армии, — ты уже не будешь шлепать по грязи вместе с людьми. В твоем распоряжении будут миры со всеми их удовольствиями. Вечность наслаждений.

— Помню, ты уже обещала нечто подобное. Тогда я был один, сломленный и потерянный. Еще не отряхнувший с себя землю свежей могилы.

— Да, это моя вина, и я ее признала. Но иди ко мне. Там тебе нет места, Киан. Ты должен быть со своими собратьями.

— Интересно. — Он постучал пальцами по стенке стакана. — Значит, я должен поверить на слово, что ты наградишь меня, а не подвергнешь пыткам и не убьешь.

— Зачем мне уничтожать того, кого я сотворила? — спокойно возразила она. — Того, кто показал себя могучим воином?

— Назло, разумеется. К тому же твое слово — такая же иллюзия, как и присутствие здесь. Но я тоже дам тебе слово, Лилит, но мое слово такое же твердое и яркое, как бриллианты на твоем платье. Я приду к тебе. Я позабочусь о тебе. Обязательно.

Он взял нож и провел острым лезвием по ладони.

—Клянусь своей кровью. Мое лицо будет последним, которое ты увидишь.

Глаза Лилит яростно сверкнули.

— Ты проклял себя!

— Нет, — пробормотал он, когда видение исчезло. — Это ты прокляла меня.

Стояла глубокая ночь, и о сне уже не могло быть и речи.

По крайней мере, в этот час он может бродить где угодно, не сталкиваясь со слугами, придворными или охранниками. Ему никого не хотелось видеть — ни вампиров, ни людей. Но ему требовалось чем-то отвлечься, двигаться, чтобы избавиться от остатков сна и последовавшего за ним визита.

Киан восхищался архитектурой замка, намного превосходившей фантазии той эпохи, в которую он жил. Словно волшебная сказка, ставшая явью: колеблющееся пламя факелов в канделябрах в виде драконов, гобелены с изображением фей и праздников, полированный мрамор, сверкающий, словно драгоценные камни.

Разумеется, замок строили не только как крепость, но и как роскошный дом для королевы. До появления Лилит Гилл не знал войн и сосредоточил всю энергию и интеллект своих жителей на искусстве и культуре.

В темноте и тишине Киан мог без помех изучать это искусство и восхищаться им — картины и ковры, фрески и резьбу. Он мог бродить во тьме, насыщенной сладкими ароматами оранжерейных цветов, или зайти в библиотеку и порыться в книгах, расставленных на высоких полках.

Со дня своего основания Гилл был страной искусств, землей музыки и книг; он не знал войн, не слышал бряцанья оружия. Какими же бессердечными должны быть боги и демоны, выбравшие это место для кровопролитной схватки!

Библиотека, о которой упомянула Мойра в его замке в Ирландии, напоминала храм. Он уже прочел несколько книг, и его удивлял и занимал тот факт, что описанные в них истории мало чем отличались от историй его времени и мира, когда он был еще жив. Интересно, появятся ли в Гилле свои Шекспир, Йетс, Остин? Переживет ли искусство свой ренессанс, подарит ли миру своих Моне или Дега?

Любопытная мысль.

Но теперь Киан был слишком возбужден, чтобы читать, и поэтому двинулся дальше. В замке остались еще не исследованные комнаты, а ночью побывать там ему никто не помешает.

Пробираясь среди теней, Киан прислушивался к непрекращающейся барабанной дроби дождя.

Он миновал помещение, которое, вероятно, предназначалось для гостиной, а теперь использовалось как арсенал. Взяв меч, он проверил его вес, центр тяжести, остроту лезвия. И хотя раньше кузнецы Гилла посвящали свое время искусству, но они знали, как выковать оружие.

Время покажет, достаточно ли хорошо они овладели этим умением.

Бесцельно побродив по коридорам, Киан свернул в комнату, которая оказалась музыкальной гостиной.

В углу возвышалась изящная золоченая арфа. Рядом располагалась ее младшая сестра, ирландская арфа [13]. Тут же стоял монохорд — древний предок пианино — с красивой резьбой на корпусе.

Киан лениво тронул струну и остался доволен чистым и ясным звуком.

Обнаружив лютню, он настроил ее и прикоснулся к струнам. Инструмент отозвался грустными звуками, похожими на пение волынки.

В комнате было еще много инструментов, украшенных изящной резьбой; повсюду были расставлены удобные стулья, в углу красовался роскошный камин, облицованный местными сортами мрамора. Превосходная комната, подумал он, для музыкантов и тех, кто ценит искусство.

Затем Киан увидел виеллу [14]и взял ее в руки. Корпус инструмента длиннее, чем у скрипки, которая появилась позже, а струн пять. В те времена, когда виелла пользовалась популярностью, он не интересовался музыкой. Он охотился на шлюх в темных переулках.

Но если у тебя в запасе вечность, тебе не обойтись без хобби, чтобы было на что тратить бесконечные годы.

Киан сел, устроился поудобнее и заиграл.

Вспомнилось все — ноты, мелодия. Звуки успокаивали его. Под аккомпанемент дождя он позволил музыке унести себя прочь, уплыть подальше от всего происходящего.

Иначе Мойре ни за что не удалось бы незаметно приблизиться к нему.

Она услышала тихие всхлипы музыки, когда бродила по замку, и пошла этот на звук, как ребенок идет за дудочкой. На пороге комнаты она остановилась, потрясенная и очарованная.

Вот, значит, как он выглядит, когда спокоен и естествен. Вот каким он был, пока Лилит не забрала его, — немного мечтательным, немного печальным, немного потерянным.

Все чувства к Киану, дремавшие где-то глубоко внутри, соединились в сердце, когда Мойра увидела его без маски. Сидит один, подумала она, и ищет утешение в музыке. Мойра пожалела, что не владеет, подобно Гленне, красками и мелом, и не может запечатлеть Киана в таком образе. Каким его почти никто не видел — в этом она не сомневалась.

Глаза его были закрыты, на лице застыло неопределенное выражение, нечто среднее между меланхолией и удовлетворением. О чем бы он ни думал, он так умело обращался с инструментом, что тот буквально пел в его руках; мелодия была грустна и прекрасна. Звуки смолкли так внезапно, что Мойра от неожиданности вскрикнула и шагнула вперед, сжав в руке свечу.