Такой ненадежный мир - Шарлотта Армстронг Страница 26

«Мальчик прав, — с грустью и не совсем уверенно подумал Солсбери. — Я считаю, он прав».

— Нет еще, — спокойно возразила Марта. — Еще не настало время. Может быть, они не оттуда считают. Нет еще. Понимаете, если она...

— Не надо, Марта.

— Это уже не так важно, — бормотала она. — Поэтому подождем еще, еще капельку. — Марта встала. — Не отчаивайтесь, — прерывающимся голосом сказала она. — А я, кажется, подымусь наверх.

— Ну конечно же, родная, — с облегчением кивнул Солсбери. — Правильно. Давно бы так. Я пошлю к тебе Элен.

— Да, пошли ко мне Элен. Она расчешет мне волосы.

Солсбери показалось, что все рушится, однако, взглянув жене в глаза, он понял, что ошибся. Она почувствовала, что именно сейчас для них обоих лучше расстаться. Чтобы он мог опереться на ее слова надежды, а она — на его. Вот почему она сказала:

— Чарлз, когда придет Кэтрин...

— Я тогда тебя позову, — серьезно ответил он.

Когда она ушла, Солсбери попытался отделаться от беспорядочных самоупреков. Теперь можно было не скрывать своей паники, и на мгновение ему даже стало легче.

— Ну уж коль твои люди наводили справки, — решительно начал он, — что же они разузнали?

— Скоро я вам об этом доложу, сэр. Им известно, где я.

— А как с Линчем?

— Пока никак. Его просто нет в городе. Машина тоже исчезла. Однако...

«Однако, — думал Солсбери, — вполне возможно, что именно сейчас над Кэтрин нависла жуткая угроза, или же вообще ей уж больше ничего не может угрожать. ОДНАКО... »

— Продолжай, — потребовал он.

Зазвонил телефон. В прихожей раздались шаги Финни. У Солсбери снова перехватило дыхание.

— Спрашивают мистера Дюлейна.

— Спасибо. — Алэн направился к телефону. — Это, наверное, Уорнер.

«Очевидно, я не должен подчиняться голосу собственного сердца, — размышлял Солсбери. — Это связывает по рукам и ногам. Нельзя было слушаться их приказов. На вероломство следует отвечать вероломством; на тайны — тайнами, на обман — обманом. Может, сила этого юноши в том, что он цеплялся за каждую шероховатинку в тайне, все время старается что-то предпринять. Я стар. Невежественен. Я окостенел. И чересчур уж осторожен».

— Что?! — выкрикнул в трубку Алэн. На его возбужденном лице забегали глаза. Солсбери подбежал к нему. То, что он бегал в своей собственной квартире, среди этих стен, по своему ковру, — одно это уже было катастрофой.

— АМБИЕЛЛИ ВНИЗУ!

— Что?!

— Это Уорнер. Говорит, этот Хохенбаум затащил его к Амбиелли и тот... А теперь Амбиелли хочет со мной поговорить!

— Скажи, чтоб он поднялся... поднялся.

Солсбери шатался, как пьяный.

— Я не понимаю... — Алэн тряхнул головой. — Уорнер, проведите его. Да, тогда их обоих. — Алэн положил трубку. — Этого я не могу... Это ни в какие рамки не укладывается.

«Что бы это могло значить? Что бы это могло значить? — мучительно раздумывал Солсбери. — Не все можно засунуть в рамки. Мир не подчиняется никаким правилам».

— Я сам не знаю, сэр.

— Выходит, Амбиелли застукал твоего человека! — воскликнул Солсбери. — Твоего осторожного человека.

Казалось, Алэн расстроен.

— Но я ничего не понимаю.

— Ты... ты... — Солсбери поднял руки. — Ты думаешь, твой человек — это послушная твоей руке стамеска. Но твой человек, этот Уорнер, вовсе не стамеска, Алэн. Он сорвался. И что теперь будет с Кэй?

— Ничего. Она не у Амбиелли. Если она у него, зачем ему сюда приходить? Слишком уж смело. Что ему здесь нужно?

— Если она не у него, — плаксивым голосом тянул Солсбери, — я должен ему все объяснить. Разумеется, если я скажу ему, что сдержал слово. Если я так ему и скажу... — Слова, как и мысли, теснили друг друга. «Божья милость, — думал он, — что Марта ушла к себе». — Милость, — сказал он вслух.

— От Амбиелли, сэр, милости не дождетесь, — сочувствующе заметил Алэн. — С ним особенно не распространяйтесь. Думается, мне удастся скрыть ваши страхи. Давайте я поговорю с ним наедине.

— Нет. Нет. Нет.

— Несложно будет разыграть, будто мы стали следить за ним не из-за записки и не из-за вашего поступка, сэр. Я о ней ничего не знаю. Просто я по какой-то причине заподозрил Амбиелли.

Солсбери взял коричневый клочок и сунул себе в карман. У него голова шла кругом.

— Ладно, пусть будет по-твоему.

— А вы моих подозрений не разделяете.

— Ладно. Договорились.

— Оставьте все мне. Следите за ним. Проверьте свои подозрения. Я не верю, чтобы она была у него. Зачем тогда ему приходить сюда? В то же время, если она не у него, это тоже не имеет никакого смысла.

— Не знаю, ничего не знаю, — твердил Солсбери. — Разве смысл должен быть во всем? — Он прошел в дальний конец комнаты, сел в кресло и прикрыл глаза ладонью. В голове медленно вращалось колесо. — Не говори ему, что здесь был Линч.

— Почему? — Алэн облизнул пересохшие губы.

— Да как ты не понимаешь? А если это тот самый человек?.. Если Линч не солгал?.. Если Линч еще жив?.. Если ты скажешь, мы никогда его не найдем.

Солсбери обезумел от горя.

— Успокойтесь. Вы знаете, что я...

— Не знаю. Ничего я не знаю.

«Ты тоже, — думал он. — Мы оба сплошные невежды».

Алэн постарался прикинуться большим хитрецом и по-лисьи сузил глаза.

— Думаю, вы правы. К чему выдавать, что мы знакомы с Линчем? Когда мы его разыщем и заставим заговорить, вот тогда этим можно будет давить на Амбиелли. На таких, как он, сэр, можно действовать лишь угрозами.

«А Кэтрин где-то в чужом месте, ей плохо, — думал Солсбери. — Надо еще раз справиться в больницах».

— К тому же, как правило, эти люди — жуткие трусы, — разглагольствовал Алэн. — Моментально друг друга выдают.

Солсбери заслонил лицо рукой, приготовившись наблюдать за этим Амбиелли сквозь пальцы.

Уорнер отошел от телефона.

У Малыша был такой вид, будто у него отняли конфетку.

— Босс, я не нахожу в этом ничего занятного.

— Нам ничего не грозит. Успокойся.

— Босс, они сами ничего не знают. Что они вам-то скажут?

— Ну, уж мне-то они кое-что скажут, — ухмыльнулся Амбиелли. — Будь спокоен.

Когда Финни их впустил, Солсбери обратил внимание, что первым в гостиную вошел коротышка в изящном темном костюме. За ним шел верзила, который и на месте продолжал переваливаться с ноги на ногу, будто не хотел, чтобы его огромные ступни засосал пол. Третьим был худой человечек с жиденькими волосиками и хитрой физиономией. Он их и представил: