Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер Страница 26

Марк потянулся за ним, но я его опередила и завладела телефоном первой.

– Подожди! Успокойся немного! Сейчас мне случившее и наполовину не кажется таким уж страшным, как ночью, – заявила я. – Почему бы просто не поговорить с ними? Мы можем попросить их уехать. Зачем нам ссориться?

Крепко держа телефон в руке, я скинула с себя пижаму и взяла полотенце. Марк последовал за мной в ванну. Ему нужен был телефон, причем срочно. Я крепко держала полотенце перед собой. Муж с саркастической усмешкой на лице протянул ко мне руку. Наши взгляды встретились.

Марк отвернулся к двери.

– Прими душ. Оденься. Затем принеси телефон вниз. Все это становится просто абсурдно.

Было время, когда я, поднявшаяся ни свет ни заря, заспанная, с одним полотенцем, обмотанным вокруг моего тела, вызывала у Марка желание приблизиться, а не сбежать. Когда я осталась одна, я уронила полотенце на пол и стояла голая, рассматривая себя в зеркале. Я похудела, но это, кажется, даже к лучшему. Загорела, по крайней мере, открытые солнечным лучам участки кожи. Кожа суховатая, какая-то вялая. Я обхватила руками мои несколько обвисшие груди и вспомнила, что уже давным-давно не обращала на них ни малейшего внимания. Я не могла даже вспомнить, когда в последний раз накладывала макияж. Скрутив волосы в узел, я приподняла их над головой, открывая бледную шею. Я также не помнила, когда в последний раз была в парикмахерской. Мы давно уже никого не видели. Мне казалось, что не стоит тратить время впустую. Возможно, я ошибалась. Возможно, мне следовало следить за собой ради Марка. «Возьми себя в руки». Это было любимым выражением мамы. А еще: «Кастрюля всегда считает чайник черным» ^[15]. Исходя из этого можно было предположить, что вся эта нервозность Марка вызвана отнюдь не заботой о моем благе. Я быстро умылась, натянула на себя те же самые нестираные джинсы, что и вчера, ту же бесформенную флисовую толстовку, которую надевала изо дня в день, взяла телефон и спустилась вниз. По крайней мере, ради этих непрошеных гостей наряжаться мне не нужно. Этим бродягам все равно, как я выгляжу.

На кухне Марк тем временем заварил чай.

– Что плохого в том, чтобы сейчас просто пойти к ним, объяснить ситуацию и дать время на то, чтобы они собрались и уехали?

– Дать время? Пусть сейчас же отсюда уезжают.

– К чему такая спешка?

Мы с таким же успехом могли бы говорить на разных языках. Марк выговаривал слова медленно и громко, оживленно жестикулируя, словно иностранец, приехавший в мою страну.

– К тому, что они нарушили границы частного владения. К тому, что последние недели мы только тем и занимаемся, что отваживаем отсюда людей, а не приманиваем. К тому, что у них нет никаких прав здесь располагаться. К тому, что, если мы примем этих, оставшийся мир хлынет за ними вслед. К тому! К тому! К тому!

– Ну ты прямо волшебник страны Оз, – попыталась пошутить я.

– Да. Или ты собираешься помочь нашим друзьям-путешественникам замостить еще один участок желтой кирпичной дороги? ^[16] Уверен, что в этом деле они доки.

– Ты никогда не был ханжой.

– В этом ты права. Я, если ты не забыла, слишком много времени потратил на борьбу с ханжами, чтобы становиться одним из них.

Смена тактики. Этому учат специалисты по управлению поведением учащихся в школе, в том числе рассерженных подростков.

– Ты уже завтракал?

Муж отрицательно покачал головой. Я положила несколько ломтиков бекона на сковороду, нарезала хлеб, достала из холодильника сливочное масло и нашла мед. Я заговорила с Марком, стоя к нему спиной и не сводя взгляда с тостера.

– Не уверена, что ты прав. Мы ничего не теряем, встретившись с ними. И вообще, не будет ли лучше иметь этих людей поблизости некоторое время?

– Думаешь?

Говорить. Делиться мыслями. Понемногу менять окружающий ландшафт. Две гренки. Две тарелки. Два ножа. Я расставила все это на столе. Я могла бы придумать тысячу причин, почему пребывание этих людей на нашей земле пойдет нам сейчас на пользу, но озвучила лишь одну:

– Ну, «лучше», пожалуй, не совсем подходящее слово. Просто я подумала, что они могут нам помочь. Сейчас на ферме очень много работы.

– Мы не нуждаемся ни в чьей помощи, Рут. Мы уже это доказали. Вместе мы со всем справимся.

Я сидела напротив мужа за столом, передавала ему ложку, получала взамен масло и думала, как долго мы еще сможем продолжать эту игру. Я попыталась в последний раз.

– А еще было бы лучше обойтись без полиции, – сказала я. – Нам совсем не надо привлекать лишнее внимание к Веллу. Мы не отвечали на все присланные нам официально документы, и теперь, я уверена, полицейские станут спрашивать у нас не только о путешественниках.

Очко и партия! Марк признал мою правоту. Лучше не вмешивать по возможности сюда органы правопорядка. Я вызвалась сама пойти посмотреть, кто к нам приехал, а затем вернуться и все ему рассказать. Муж согласился, что, учитывая его состояние духа, будет лучше, если он станет держаться подальше от этих людей. Марк доел завтрак и вернулся к нам в спальню.

Оставшийся бекон вполне подходил в качестве угощения. У нас имелось много мясных рулетиков, которые я, признаюсь, ненавидела. Разжарив их, я добавила к мясу кетчуп, а еще заварила и залила в термос кофе. Когда я уже собралась к ним, мне пришло в голову, что наши гости могут оказаться вегетарианцами. Прихватив несколько яблок из кладовой, я отправилась к подъездной дорожке. Не имея никаких новостей от Энджи, я уверовала в карму: если я буду любезна с этими людьми, то, вполне возможно, кто-то другой будет любезен по отношению к ней и Люсьену. Что отдашь, то к тебе и вернется. Овцы разбегались, толкая впереди своих ягнят, пока я шла по полю к палаткам, которые раскинулись ярко-оранжевыми и желтыми пятнами на фоне весенней травы. Впрочем, если бы не зеленая, покрытая росой трава, эти люди, кем бы они ни были, вряд ли пожелали бы здесь остановиться. Палатки в беспорядке располагались в конце поля, вплотную к живой изгороди, как мне уже сказал Марк. Собака, помесь грейхаунда с колли, выскочила из-под днища ржавого автофургона и, гавкая, бросилась в мою сторону. За ней, чуть прихрамывая, шел молодой мужчина, словно бы перенесенный сюда из шестидесятых годов прошлого века.

– Значит, вот кто у нас лаял, – сказала я.

Мужчина схватил собаку за ошейник и оттащил.

– Извините. Она вас разбудила ночью? Я пытался ее утихомирить…

– Я слышала, как вы подъезжали, – сказала я. – Овцы не пострадают?