Печальный демон - Елена Руденко Страница 26

Спустившись с небольшого косогора, мы вновь вошли в узкий коридор пещеры, скользкая тропинка которой вела вниз. Сквозь расщелины между камнями струился тусклый свет. Немного поплутав под каменными сводами, мы, действительно, вышли к небольшому озеру, от серых вод которого шёл густой горячий пар.

Подойти к воде позволяла лишь одна узенькая тропинка.

– Затерянные души не желают более говорить со мною, – виновато произнесла Аликс.

Значит, разгадка кроется в «Огненном озере»! Но где Владыка Пустыни решился бы спрятать камень? Бросить его на дно горячих вод?

– Князь, что говорят вам ваши чувства? – поинтересовался я у спутника.

– Загадка, – ответил Долгоруков, разведя руками, – подобно загадке Сфинкса [19]… Да простят меня египтяне за столь нелепое сравнение с мифологией эллинов.

– Какая загадка? – сурово поинтересовался Семерхет с явным нетерпением.

– Где находится камень Сета? Вопрос столь прост! В самом озере или на берегу под камнями? Куда труднее отыскать на него ответ, – произнёс князь задумчиво.

– Если бы камень лежал под водами озера, то мы бы увидели его сияние! – заметил Семерхет.

– Вы – Наследник Сета, неужто ничто не подсказывает вам? – спросил князя. – Возможно, вам удастся представить, где Огненный Владыка решил укрыть свою реликвию…

Долгоруков опустился на одно колено, будто вслушиваясь в окружавшую тишину.

– Огонь и песок, – произнёс он задумчиво, – огонь опалил песок…

Князь поднял на меня виноватый взор, извиняясь за нелепые слова.

– Огонь и песок, – повторил я, подойдя по узкой тропинке к горячему источнику, – что способен огонь сотворить с песком?

Мысли пронеслись мгновенно. Огонь способен превратить песок в стекло… Камень укрыт в стеклянном сосуде? Напоминает одну старую сказку про смерть Кащея. Любопытно, где находится стеклянный ларец с камнем Сета? Разумеется, если моя догадка о стекле верна.

Прищурившись, я долго всматривался в испаряющуюся гладь воды.

Аликс несмело подошла ко мне, осторожно положила руку на плечо.

– Стеклянный ларец, – произнёс я, – предполагаю, что камень укрыт в стеклянном ларце или сосуде…

Барышня, опустившись на колени, тоже принялась всматриваться сквозь озеро.

– Он там! – воскликнула Аликс, указав рукою на горящую воду. – Я вижу его очертания, если присмотреться…

– Ларец скрыл от нашего взора сияние камня, – вновь предположил я.

Разглядеть очертание стеклянного предмета мне не удалось. Неужто даже мой дух столь слабо видит в сумерках.

– Да, ты вновь прав! – восхитилась Александра, – ларец совсем близко на камне под водою, до него можно дотянуться…

Барышня спешно протянула руки, чтобы достать долгожданную находку, но я остановил её, не зная о свойствах таинственного озера.

– Позвольте мне, – вызвался князь.

Я и Аликс спешно уступили ему дорогу.

Признаюсь, не ожидал, что сумею столь успешно разрешить «загадки сфинксов», однако упиваться собственной удачей не пришлось. Вновь чутьё подсказывало мне, что нас ждёт весьма неожиданный поворот.

Князь удивительно легко и быстро достал из горячей воды массивную шкатулку из мутного сероватого стекла. Не задумываясь, он спешно снял крышку.

Семерхет шагнул к Долгорукову, дабы получить столь желанную реликвию, однако князь проявил решительность.

– Ты не получишь кристалл огненных разрушений, – произнёс он твёрдо, – только я могу прикоснуться к нему. Если ты, выбравший-путь-хаоса, дотронешься до камня, то обратишься в пепел…

Князь уверенно взял в руки пылающий камень Сета. Теперь в его ладони лежало два камня.

– Отныне в моих руках два царства Та-Кем, – задумчиво произнёс князь, вглядываясь сияния кристаллов. – Неужто ты полагаешь, что я отдам тебе…

– Не смел подозревать тебя в вероломстве, – иронично заметил Семерхет.

Похоже, что у египтян нет обращения на «вы», не думаю, что прямолинейным «ты» гость темноты желал выказать презрение противнику.

– Вероломстве? – подобным тоном переспросил Долгоруков. – Нет… я вызываю вас на честный поединок… Пусть Анпу, станет секундантом, как в далёкие времена тяжбы Сета и Хора…

– Я готов, – усмехнулся Семерхет, вынимая из ножен серповидный меч. – Но учти, моя магия сможет отправить твою душу в самые потаённые земли Дуата, где даже сам Сет не сумеет отыскать тебя!

– Твои угрозы не страшат меня, предатель законов Истины, буду счастлив выступить в роли Владыки Пустыни, и пусть моим противником за место белого-сокола-Хора станет чёрный-ворон-Хаоса! – произнёс князь. – Сыщик Вербин, прошу вас стать вторым секундантом…

Весьма сложный поединок… Разное оружие и разные приёмы битвы… Хоть речь и идёт о мистических знаниях… Даже в бою с горцами дело обстояло куда проще…

Однако рассчитывать на примирение противников не приходилось.

– Оставь камни, – произнёс Семерхет, – ты будешь черпать из них силу, и получишь преимущество, благодаря которому наш поединок перестанет быть честным…

– Согласен, – кратко произнёс князь, – но я не брошу камни на землю, поскольку не уверен, что ты не воспользуешься моментом, дабы схватить их…

– Недоверие напрасно, хоть и разумно, – ответил Семерхет.

Князь протянул мне камни. Признаюсь, исход сражения вызывал сильное беспокойство. Да, князь умён и наделён способностями древнего властелина, но, в отличие от Семерхета, он пока что не особо уверенно умеет использовать обретённые знания. Пусть оружие гостя темноты не столь совершенно, но он более опытный воин. Это как новобранцу дать дамасский клинок, а противника – бывалого рубаку вооружить простой солдатской шашкой. Не трудно догадаться на чьей стороне перевес.

– Нет, – возразил я, жестом отказываясь принять камни, – пусть они окажутся в руках другого секунданта…

Долгоруков протянул кристаллы молчаливому Анпу. Гость темноты резко шагнул вперёд, вытянув руку, намереваясь помешать.

– Нет, – только и успел произнести он, как камни оказались в руках Проводника-мира-мёртвых.

– Что ты наделал!? – воскликнул Семерхет, одарив князя укоризненным взором. – Ты сам себя лишил возможности…

Только когда ладонь Анпу сомкнулась, уверенно сжав полученные кристаллы, Долгоруков осознал свою ошибку. На лице Хранителя врат заиграла улыбка довольного шакала.

– События свершились, как я и предполагал, – произнёс Анпу.

Его лицо обрело былую бесстрастность.