Сорвать банк в Аризоне - Ник Грегори Страница 26

Короче, Инка на все согласилась, чтобы примириться с мужем и загладить свою вину. Джим, как он сказал ей, решил меня попугать, да так, чтобы и духу моего в Тусоне не осталось. План у него был такой. Сам он берет отпуск на неделю и уезжает в горный заповедник Чирикахуа неподалеку от Тусона — отдохнуть и полазить по горам. Инка же остается у меня на ночь со вторника на среду и, как я и предполагал, незаметно опускает мне в бокал пол-таблетки снотворного. Посреди ночи она встает и идет в наш отдел — Джим вручил ей ключ, который открывает обе входных двери, и в здание, и в отдел. Там Инка включает мой компьютер и выполняет серию команд — Джим выписал их ей на отдельном листке. Джим объяснил, что из-за этих команд часть программ, за которые я отвечаю, будут безвозвратно испорчены, и, в результате, Сэм С. Льюис с треском выгонит меня из отдела с волчьим билетом.

— Так было страшно, Ленчик, — рассказывала Инка, — темно, никого нет — свет я не зажигала, Джим велел фонарик взять. А еще страшней, что вдруг ты проснулся, а меня нет. Ты бы тогда обо всем догадался. Но все обошлось. А дальше ты уже знаешь… Утром я собралась уходить, а ты лежишь и сопишь, и ничего не знаешь, такой невинненький… А я ведь, как ни крути, все-таки тебя предала… В общем, я написала записку, чтобы ты не волновался, поцеловала тебя спящего — хочешь верь, хочешь не верь — и ушла. Тогда я ничего ни о каких миллионах не знала.

— Инночка, — спросил я, чуть-чуть теснее прижимая ее к себе, — а когда ты эти команды вводила, ты что-нибудь на экране компьютера видела?

— Нет, — сказала Инка, не протестуя и сама придвигаясь ближе, — не видела вообще ничего. Только черный фон и белые строчки. Он, — Инка не назвала Джима по имени, — мне на том же листочке записал, какие ответы компьютер должен давать на мои команды. И так оно и было.

— А этот листочек, случайно, не сохранился? — с надеждой спросил я.

— Нет, — ответила Инка, — он сказал, чтобы я его порвала на мелкие части и выбросила. Я так и сделала — прямо когда бежала ночью назад к тебе. А утром позвонила ему в мотель и подробно доложила об исполнении. Он был очень доволен.

— Знаешь, — сказал я, — я все-таки чего-то тут не понимаю. Ну ладно, твой муж хотел мне гадость устроить — это я понять могу. Но зачем ему было тебя заставлять ночью из постели на компьютер бегать? Он что — наказать тебя хотел?

— Хотел, — горько усмехнулась Инка, — хотел и наказал. Да так, что я сейчас от страха ни жива ни мертва.

Про полтора миллиона Инка впервые услышала в ФБР на моем допросе, на который попала совершенно случайно — просто оказалась под рукой в бюро переводов, когда пришел заказ. Увидев меня, она подумала, что это как-то может быть связано с ее ночным приключением, но не стала особенно переживать — ведь ничего серьезного, насколько она знала, за мной не могло быть. Но, когда она поняла, в чем меня обвиняют, она жутко испугалась. Ей стало ясно — это она, пусть и ничего не подозревая, украла деньги из «Твенти ферст бэнк оф Аризона». А тут еще я начал запутывать ее в эту историю, уже почти назвав ее как свое алиби. Умом она понимала, что надо бы просто все отрицать, но нервы не выдержали, и она закатила скандал.

— Я прибежала домой, и мне было очень страшно, — жаловалась Инка мне, вторично переживая произошедшее и постепенно переходя к негодованию. — Я позвонила ему и все рассказала, и знаешь, как он ответил? Он расхохотался! Он сказал, что все прошло, как он и задумал, и не только тебе не сносить головы, но и я теперь у него на крючке. Если хоть что-нибудь подобное повторится, сказал он, я окажусь в тюрьме, поскольку он записал мой утренний звонок на пленку. У него в руках есть теперь страховой полис для нашего брака — именно так он выразился. А если я буду вести себя хорошо, то все будет в порядке — ведь, в случае чего, это будет просто «твои слова против моих слов». Подумай — страховой полис! Давай-ка мы еще выпьем! — И, не дожидаясь меня, Инка налила очередной стаканчик.

Наконец-то все стало на свои места. Хитрец Джим решил одним ударом и запугать жену, и уничтожить соперника. И, в общем, ему это почти удалось. Но именно — почти. Во-первых, я не верил в прочность брака, основанного на компромате против жены. Я бы посоветовал Джиму лучше поторопиться со своим лечением от бесплодия. И меня уничтожить ему тоже не удалось, пусть и по чистой случайности. Ведь это я, а не ФБР первым обнаружил Инкин отпечаток на моем компьютере и понял, как было дело. Впрочем, мне на руку сыграла и Инкина истерика в ФБР, которую Джим не предусмотрел — хотя, конечно, он не мог предвидеть, что Инка будет присутствовать при моем допросе.

Казалось бы, разгадав эту загадку, я должен был ощутить удовлетворение, как бывает, когда находишь в программе запутанную ошибку и программа вдруг начинает выдавать правильные результаты. Однако такого чувства у меня не было. Да, я узнал, кто и как совершил кражу, в которой меня обвиняют и которая так беспокоила Сэма. Но как я докажу, что я прав, другим людям — тому же Сэму? Джим, может быть, и не достиг своих целей, но он по-прежнему вне всяких подозрений. Даже если Инка признается в открытую — а это крайне сомнительно, — то кто поверит жене, только что изменившей мужу? И тогда заветный компьютер, через который я только и могу дотянуться до своих пятидесяти тысяч, так и останется недосягаемым.

Единственным человеком, кто знал правду и кому бы поверили, был, как ни печально, Джим. Печально — потому что за правдой мне теперь надо было ехать к нему в Чирикахуа и попытаться нажать на него. А нажимать на человека, с женой которого ты переспал всего два дня назад — причем ему об этом известно — очень нелегко. И даже, кто знает, может быть попросту опасно. Я, во всяком случае, этого не знал, поскольку в подобные ситуации никогда раньше не попадал.

Впрочем, одна идея о том, как справиться с Джимом, у меня все-таки была. И попробовать стоило — где наша ни пропадала! Но надо было уточнить еще некоторые подробности.

Инка задвигалась, выбираясь из-под моей руки и попыталась встать, но пошатнулась и снова приземлилась на диване. Ликер «Айриш крим» был не таким уж безобидным, а перенервничала она вчера и сегодня здорово. Ей-Богу, таких потрясений она не заслужила, хотя и чуть не отправила меня в кутузку.

— Инночка, — спросил я, — а что стало с тем ключом, который он тебе давал? — Я тоже, как и Инка, избегал называть Джима по имени. — Ключ сейчас у тебя?

— Нет, — сказала Инка, уже с трудом выговаривая слова — когда я звонила ему утром, он велел положить ключ в конверт и по почте отправить к нему в мотель. Я так и сделала. Маленький такой плоский ключик, и к нему большой брелок привешен, кожаный, ярко-красный, тоже плоский.

— А адрес мотеля ты знаешь? — спросил я опять.

— Это в Вилкоксе, — позевывая, ответила Инка, — там он один такой. Ленчик, скажи, что мне делать? Неужели я так и буду на крючке висеть всю жизнь?

— Инночка, радость моя, — сказал я проникновенно, — не бойся, я тебе помогу. Тебя в постельку не проводить?

Инка выпрямилась и, наконец, встала.

— Нет, спасибо, — твердо ответила она. — Я сама доберусь. Вот только розы с собой возьму. До свидания, Ленечка.