Грешники и праведники - Иэн Рэнкин Страница 26

Гостиница «Каледониан» на самом деле больше так не называлась. Судя по вывескам у входа, теперь это отель «Уолдорф Астория». Прежде чем присвоить старой гостинице новое название, её основательно обновили. Расположенная на западной оконечности Принсес-стрит, она стала свидетелем вандализма под видом прокладки трамвайных путей. Шандвик-плейс и Куинсферри-стрит закрыли для проезда, чтобы ничто не мешало работам, а пешеходов направляли по каким-то жутким лабиринтам, затискивали в узкие проходы, огороженные высокими сетками, за которыми и прокладывали трамвайные пути. Ребус припарковал «сааб» перед отелем, поставив на торпеду табличку со словом «Полиция». Швейцар, однако, предупредил его, что это, возможно, и не спасёт от штрафа.

— Я сам видел, как оштрафовали катафалк, а потом «скорую».

— Это всё часть сложного узора, составляющего неповторимую прелесть Эдинбурга, — ответствовал Ребус, входя в фойе отеля.

Портье позвонил в номер Оуэна Трейнора и предложил Ребусу подняться на лифте на четвёртый этаж. Трейнор ждал его у открытой двери. Он был без пиджака и без галстука, рукава рубашки закатаны. Брюки без пояса, на тёмно-синих подтяжках. На ногах модельные чёрные туфли с перфорацией.

— Что вам ещё? — рявкнул Трейнор.

— Не возражаете, если я войду?

Трейнор помедлил, потом пропустил Ребуса, но только в ту часть номера, которая была превращена в своеобразный кабинет. На столе стоял новый ноутбук, под столом — коробка от него. На диване Ребус увидел пакеты из магазинов «Ид энд Рейвенскрофт», «Маркс энд Спенсер». Судя по картинке на экране ноутбука, Трейнор рассматривал какие-то финансовые сводки.

— Как поживает Джессика? — спросил Ребус.

— Она в своём номере, с ней там врач, реабилитолог.

— Можно с ней поговорить?

Трейнор принялся сверлить Ребуса взглядом, потом посмотрел на часы.

— Врач уйдёт через пять минут. Насколько я понимаю, у вас есть какие-то новости?

Ребус дёрнул уголком рта.

— Хотите выпить? — Трейнор показал на мини-бар.

— Рановато.

— Уверены?

Ребус посмотрел на него.

— Вы, я смотрю, интересовались моей биографией?

— Интернет — замечательная вещь, инспектор.

— Вообще-то, сержант.

— Это почему? Ведь вы были инспектором. Чем это вы им так насолили?

— Да так — мозолил глаза.

— Если верить тому, что пишут, у вас это неплохо получается. Солидный послужной список…

— Кто бы мог подумать, что Сеть уделяет мне столько внимания.

— Знать бы ещё, чему верить, а чему — нет. Вы тоже наверняка собрали информацию обо мне. Не всё, что пишут, соответствует действительности. — В глазах Трейнора засветился грозный огонёк.

— Только большая часть? — задумчиво предположил Ребус.

— Да, но что именно…

В дверь раздался стук, Трейнор ответил. Дверь открылась, и на пороге появился молодой человек.

— Как она? — спросил Трейнор.

— Я предписал ей кое-какие упражнения. Без больших нагрузок, по крайней мере пока.

Трейнор кивнул, залез в карман брюк, вытащил бумажник. Врач поднял руку.

— Мы выставим вам счёт, мистер Трейнор.

— Выставляйте.

Трейнор, однако, всучил молодому человеку двадцатку.

— Завтра в то же время?

— Конечно. — Врач улыбнулся, убрал деньги в карман, вышел и направился по коридору к лифту.

— Услугами Национальной службы здравоохранения предпочитаете не пользоваться?

— Перебьются. — Трейнор уставился на него. — Вы уверены, что вам нужно видеть Джессику? Может, лучше скажете мне?

— К сожалению, это необходимо. — Ребус мог бы добавить: «Мне нужно видеть её реакцию…»

Трейнор проверил электронные ключи-карты от обоих номеров, запер свой и, прежде чем провести ключом по слоту, постучал в дверь дочери.

Её номер был меньше, но места для дивана и кресел хватило. В вазочке на столе стояли свежие цветы. На Джессике было простое платье, ноги голые, в синяках после аварии. Одна голень забинтована, на шее корсет. Она полулежала, опираясь на три огромные подушки. Включённый телевизор показывал музыкальные клипы. Она приглушила звук, потом заметила Ребуса.

— Ой, — сказала она.

— Здравствуйте, мисс Трейнор.

— Чего вы хотите?

— Нам собираются сообщить нечто такое, что требует присутствия нас обоих, — сообщил её отец, сложив руки на груди.

Никто не пригласил Ребуса сесть, но его это устраивало. Прежде чем начать, он убедился, что отец и дочь смотрят на него.