Алый наряд Вероники - Марина Серова Страница 26

«Вот настоящий джентльмен, – подумала я. – А Кирьянов – предатель! Так и не позвонил!»

Семен и впрямь оказался джентльменом. Его автомобиль притормозил рядом с моей «девяткой» через десять минут. Господин Зиновьев настолько проникся ко мне сочувствием, что вызвал техслужбу. И пока бравые мастера добирались до места маленькой аварии, мы с ним отправились в ближайшее кафе.

– Что случилось? – спросила я, как только официантка принесла наш заказ.

– Вы узнали, кто шантажирует мою жену?

– Не совсем.

– То есть? Вы же собирались присутствовать на той встрече с шантажистами. Разве вы не поехали?

– Поехала. Но я пока собираю информацию об этих людях. Они у меня, так сказать, в разработке. – Я достала из сумочки пачку сигарет. Покрутила ее в руках и снова уронила обратно. «Сегодня же проверю все вещи и выкину все, что связывает меня с привычками курильщика», – пообещала я самой себе. – Семен, а вы знакомы с Леонидом Демьяновым?

– Демьянов? – Семен явно не ожидал такой резкой смены разговора и даже отшатнулся от меня. – Вроде знакомая фамилия. По крайней мере, я точно ее прежде слышал. А что?

– Вспомните, пожалуйста. Это очень важно.

– Демьянов... Демьянов... – Семен нахмурился и принялся барабанить пальцами по столу. – Ну да, – через пару секунд кивнул он. – Мне точно знакомо это имя. Это нотариус. Он составлял завещание для моего покойного дяди.

– Да? – Я заинтересовалась. – И что за завещание?

– Ничего интересного. Самая банальная история. Мой дядя был состоятельным человеком, коллекционером картин. Он посвятил этому всю жизнь и в итоге к старости остался совсем без семьи. Детей у него не было, правда, когда-то давно была жена, но она, кажется, сразу после их развода уехала за границу и вышла там замуж. Так что единственным близким родственником у дяди оказался я. Вот он и обратился к Демьянову, чтобы тот составил завещание и вся коллекция картин после его смерти перешла бы мне.

– И что дальше?

– Ничего. Дядя умер пару месяцев назад. До этого я ничего о завещании не знал, так что звонок от Демьянова был для меня сюрпризом. Я всегда полагал, что дядя оставит свою драгоценную коллекцию какому-нибудь музею.

– То есть вы виделись с Демьяновым исключительно в официальной обстановке и никогда прежде знакомы не были? – уточнила я.

– Нет, говорю же: мы встретились буквально пару раз. После этого я его никогда не видел, и если бы вы сейчас мне не напомнили, то и не вспомнил бы про такого.

– А вы разве не знали, что он бывший муж Людмилы Соболевой – подруги Вероники?

– Впервые слышу. Мне не было дела до личной жизни Людмилы.

– Понятно. И вам никогда не приходилось слышать, чтобы ваша жена в разговоре случайно упоминала имя этого человека? – допытывалась я.

– Да нет же! А какое отношение ко всей этой истории имеет Демьянов. Это что, он шантажист?

– Не думаю, – ограничилась я коротким ответом.

Настроение у меня катастрофически быстро портилось, то ли от жары, то ли просто от того, что разговор не клеился.

– Семен, а вы говорите, ваш дядя умер несколько месяцев назад? Это было десятого апреля? – предположила я.

– С чего вы взяли? – удивился Семен.

– Ну, нотариус, кажется, ведет учет своих клиентов. Так вот напротив инициалов вашей жены стояла именно эта дата. Вот я и решила, что таким образом он зафиксировал кончину вашего дяди, – пояснила я.

– Не может этого быть. Наверное, вы что-то путаете.

– Почему?

– Ну, потому, что мой дядя умер немного позже – четвертого мая.

Я растерянно смотрела на своего собеседника.

– Тогда, возможно, десятое апреля – это та дата, когда было составлено завещание? – выдвинула я еще одну версию.

– Нет, а вот завещание было составлено намного раньше. Это я точно знаю. Понимаете, сначала было совсем другое завещание, согласно которому, как я и предполагал, коллекция отходила в собственность одного из музеев нашего города. Но весной произошло одно важное событие, которое все изменило. Дядя попал под машину, у него были серьезные повреждения. Врачи поставили самые неутешительные диагнозы, в общем, он был между жизнью и смертью. И я был единственным, кто заботился о нем в это время. Я нанял нескольких сиделок, пригласил к нему лучших специалистов. И это при том, что мой заработок был невелик и я уже отлично знал, что коллекция мне не достанется. Мне просто стало жаль несчастного старика – вот и все. Я делал это без какой бы то ни было корысти и личной выгоды. Но сразу, после того как дядя получил выписку из больницы и оказался дома, он пригласил к себе нотариуса и переписал завещание на меня. Это было примерно в начале зимы. Точной даты я сказать не могу, но в любом случае задолго до десятого апреля.

– А Демьянов составлял оба эти завещания?

– Да, он-то и рассказал мне обо всем. Я же до самого последнего дня не знал, что дядя изменил завещание.

– Странно как-то получается. Но тогда, что значила дата десятое апреля? Хотя...

С чего я, собственно говоря, взяла, что дата «десятое апреля» каким-то образом привязана к событиям из жизни Семена? Ведь число стояло напротив фамилии его жены...

– А десятого апреля вы уже были знакомы? Или, возможно, только познакомились? – осторожно спросила я, боясь, что моя случайная догадка не более чем выдумка.

– Не могу точно сказать. Я действительно познакомился с Вероникой в апреле.

– Попытайтесь припомнить.

Семен опять нахмурился.

– Точно! Вспомнил! Я познакомился с Вероникой пятнадцатого апреля.

– Почему вы так уверены в дате?

– Дело в том, что в этот день меня уволили с работы. Я тогда еще был обычным менеджером, никакой фирмы у меня не было. Это после того, как дядя оставил мне все свое имущество и коллекцию, я решил вложить деньги в бизнес и открыть свое дело. Так вот, сразу – после того, как я отработал последний день, я отправился в бар, решил напиться по случаю своего увольнения. Там-то и встретил Веру.

– Сто процентов?

– Говорю же вам – да. Это было пятнадцатое апреля!

Мы с Семеном вопросительно уставились друг на друга. Каждый думал о своем.

– То есть с Вероникой вы познакомились незадолго до кончины своего дяди?

– Да.

– И через пару месяцев после составления нового завещания?

– Да.

Я рассеянно уставилась поверх плеча Семена. И тщетно пыталась сложить в уме все эти события.

– Татьяна, и что это может значить? – вернул меня к действительности Семен.

– Пока не знаю. Но странная какая-то арифметика получается.