Женщина не прощает - Диля Еникеева Страница 26

Переглянувшись с Аллой, острячка Нора подмигнула и тоже произнесла тост:

- Жан де Лабрюйер говорил: “Чем больше милостей дарит женщина мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит он ее”. Так выпьем же не за мужчин, а за нас, любимых!

Новый тост вызвал бурное одобрение прекрасной половины гостей, но и сильная не упустила повод выпить. Решив разбавить тостирующих дам тостирующим джентльменом, поднялся Жека:

- Выпьем за женщин, которых не волнует, если муж волочится за каждой юбкой. Ведь пес тоже гоняется за любой автомашиной, но догнав, не знает, что с ней делать!

И опять тост больше понравился женщинам, но и мужчины расплылись улыбками, демонстрируя, что не лишены чувства юмора.

- Давайте выпьем за счастливые браки, - подхватила эстафету Алла, многозначительно посмотрев на новобрачных. - Пусть жена на праздники дарит мужу норковую шубу, а он ей - пачку презервативов.

Решив, что программу-минимум она уже выполнила, Алла села и вдумчиво занялась едой. После нее никто тостов не произносил, застолье было скучным, присутствующие вели себя так, будто они на поминках, а не на свадьбе. Наконец гости наелись-напились и стали потихоньку расползаться по холлу и прилегающим территориям.

- Если ты встаешь из-за стола, а он двигается, значит, пора совершить променад, - заявила Алла, поднимаясь.

Оглядев гостиную, она заметила Ирину, подошла к ней и, подмигнув, заметила:

- В хорошую компанию ты попала, дорогая. Я, правда, приехала в чужой монастырь со своим самоваром... Я хотела сказать, в Тулу со своим уставом. Но не прочь повеселиться. Как тут - еще никого не убили?

- Пока нет, - понизив голос, ответила Ирина.

- Но есть надежда?

- Смотря на что вы надеетесь, - встрял Петрушка. - Лично я не прочь увидеть старичка на дне бассейна.

Хозяин дома подошел к подругам, дегустирующим коктейли в обществе Жеки, и осклабился, продемонстрировав полный рот фарфоровых зубов очень хорошего качества - тысяча долларов штука, - американские дантисты стоят дорого!

- Норочка, как я рад тебя видеть, - засюсюкал Борис.

Бывшая любовница неописуемой радости не испытывала и сдержанно ответила:

- Спасибо за гостеприимство. У тебя хороший повар и классные напитки.

- Непременно прислал бы тебе приглашение, но не знал твоего адреса, - разливался соловьем потасканный потаскун.

- Я интуитивно это почувствовала, вот и пришла, - подыграла девушка.

Она достала пачку сигарет, а хозяин дома взял ее под локоток:

- Пойдем в более уютное место, посидим, поболтаем.

Он провел ее по боковому коридору до мини-холла, где стояли два кресла и овальный столик из шлифованного оникса.

- Норочка, жаль, что мы расстались... - глядя ей в глаза, проникновенно начал Борис.

- Лично мне - ничуть, - усмехнулась она, уже догадываясь, что последует дальше.

- Я так тебя любил...

Однако Нора не собиралась поддаваться на его слащавый тон:

- Да ты просто тянешься к молоденьким, вот и вся любовь. Мне тогда было двадцать, после второго развода я решила иметь дело только с богатыми, потому и спала с тобой. Пусть у тебя плохо стояло, зато с тех пор у меня есть дорогой сапфировый гарнитур.

Девушка язвила сознательно. Она никогда не прятала свой острый язычок и не мимикрировала под окружающих. К чему это фарисейство - ах, свадьба, ах, новобрачный! Уж кто-кто, а она-то знает Бориса Заграйского как облупленного.

- Ну зачем ты так говоришь, Норочка? - укоризненно произнес экс-любовник. - Мне кажется, ты немножко любила своего папика.

- Это тебе только кажется. Ты желал слышать эти слова, и я их произносила, потому что знала, сколько стоит твой подарок - ты ведь нарочно оставил ценник. Вот такой товарообмен: эрзац-любовь против натуральных драгоценностей. Ты просто платил за разницу в возрасте, за то, что у тебя плохо с потенцией, разве не так?

- Нет, Норочка, ты не права, - не унимался Борис. - Я тебя любил. А подарки делал от чистого сердца.

- Значит, я честно отработала свой гонорар, - спустила его на землю бывшая партнерша по сексу. - Здесь много симпатичных девушек, быть может, одна из них согласится на чейнч: подделка под любовь на нечто реально-материальное.

Покинутый подружками, Юрий Зорич опять загрустил, погрузившись в невеселые размышления.

Десять лет назад трое приятелей подвизались на ниве страховой медицины, фонды которой в конечном итоге обогатили их стартовым капиталом. Третий подельщик, Владимир Романчук, уже восемь лет обретается в США, в России почти не бывает, да и вообще не опасен. Чего не скажешь о Борисе Заграйском. Устроив поджог в офисе их фирмы, предусмотрительный мерзавец заблаговременно вывез часть документов. Знал бы Юрий, где тот их хранит, - давно нашел бы способ добраться до бумаг. Но ни в офисе фирмы Заграйского, ни в его загородном доме их нет, это Зорич уже выяснил.

Познакомившись с Любашей, Юрий всерьез задумался о разводе и оповестил о своем намерении благоверную. На что Виолетта заявила: “Никогда! Мне известно, где Борька хранит документы. Если я попрошу, он мне их отдаст. А я отнесу их в налоговые органы. Тебя заставят выплатить все налоги за десять лет, да плюс пени, - набежит столько, что останешься без штанов”.

Юрий был уверен, что его сволочная супруга именно так и поступит. “Все мне-мне-мне, а если не мне - то никому”, - вот ее девиз. Себя она обеспечила по максимуму. На ее личном банковском счету и в загашнике, где хранятся наличные, средств достаточно, чтобы прожить до конца дней, ни в чем себе не отказывая, дом и машину алчная Виола отсудит, да плюс бриллианты, которые она усиленно скупала за годы их супружества. А что будет с ним, - ей безразлично. Раз решил уйти к другой, - пусть уходит нищим. “Посмотрим, нужен ли ты ей без штанов”, - злорадствовала бегемотиха с повадками акулы.

После всех выплат он и в самом деле останется почти на бобах. Его знакомый почти два года судился, когда его прихватила налоговая за дела четырехлетней давности. Сокрытая от налогообложения сумма была несоизмеримо меньшей, чем у Юрия Зорича, но за шесть лет набежали астрономические пени - за два года судебных тяжб штраф тоже капал, - в итоге приятель снял все со счетов и срочно продал всю собственность, чтобы выплатить долги государству. Сейчас с этим строго - сокрытие налогов уголовно наказуемо.

“Заграйский ничуть не пострадает, если всплывут прошлые грешки”, - пришел к неутешительному выводу Юрий. Вроде бы, вместе дела проворачивали, но Борис заблаговременно подстраховался: его подписи нет ни на одном документе. Официально главой страховой компании “Медицина и гуманизм” считался Юрий Зорич, его правой рукой был Владимир Романчук, они и подписывали все бумаги. Борис примкнул к ним не сразу, а через полгода, и делал вид, что не претендует на руководящую должность. На самом же деле он все заранее предусмотрел.