Бриллиант в мешке - Юлия Винер Страница 26

Налил я себе порционно супу в маленькую кастрюльку, поставил греть.

Да, сильно ее, значит, совесть беспокоила, вон даже суп сварила мне самый мой любимый, фасолевый с копченой грудинкой. Обычно летом такого супа не дождешься, это, говорит, зимний суп, слишком калорийный, от него еще жарче. А я такой разницы не принимаю, зимний суп, летний, главное, что вкусный. Ну и вот, вспомнила и постаралась. Тоже положительный признак.

Интересно все-таки, где она сейчас и что делает. Ей же после ночной смены выспаться надо, неужели так вот прямо с работы пошла к своему «доброму человеку» и легла спать? Даже подумать странно. И что за человека такого выискала? Наверняка небех какой-нибудь, несчастненький, она несчастненьких любит. Ну, уж ему супа со свиной грудинкой не сварит. Ха! Гиюр надумала принимать! Кашрут соблюдать! Ладно, пусть только вернется, а с кашрутом мы быстро разберемся.

И настроился есть прямо из кастрюльки, гораздо вкуснее, благо, ее нету.

Но говорю же, посетительский день. Только я подцепил мягкий хрящик с симпатичным розовым шматком мяса – звонок в дверь. Э, нет, думаю, хватит, даже внимания не обращу. И несу хрящик в рот. Но вдруг Татьяна? Дала свой предупредительный звонок, сейчас отопрет и войдет? Опять звонок, длинный такой, и тут же стук.

Нет, не она. Думал, пересижу, но продолжают звонить и стучать, не сильно, но упорно, а это удовольствие маленькое, так есть. Пошел, глянул в глазок.

Незнакомый мужчина приличного вида. Но что-то мне подсказывает, что опять из полиции. Вон как вдруг зашевелились! Нет, не пущу. Говорят, здесь за это ничего не бывает. И хочу идти обратно, но слышу, на площадке Ицика голос: «Да он всегда дома, вы стучите посильней». Все-таки вредный мальчишка.

Делать нечего, сел в свое кресло, подъехал и открыл. Так и есть, сует мне в нос свое удостоверение.

– Опять? – говорю.

– Что опять?

– Работы, что ли, вам не хватает? Другие ваши дело делают, теракты предотвращают, а вы что? Раз за разом по одному адресу сотрудников своих гоняете.

Удивился, стал спрашивать. Я, естественно, объяснил.

– А как, – говорит, – этот наш сотрудник выглядел?

Я описал. Он тут же телефончик вытащил, стал звонить:

– Карасо? – кричит. – Офра, дай мне Карасо. Срочно. Карасо? Скажи, Карасо, я разве тебя к опросу очевидцев подключал? Нет, ты ответь, подключал или нет? А тогда что ты в четырнадцатом номере делал? А, помочь. А кто просил? Чего суешься, куда не просят? Я за тобой, Карасо, давно наблюдаю. Выслужиться хочешь? Ты, мол, быстрее меня соображаешь и лучше делаешь? Подсидеть меня? Через мою голову повышение получить? Ну, это ты не трать времени!

Карасо там что-то в ответ бормочет, а я слушаю этот разговор и явственно вдруг понимаю, с кем это он говорит. И ужасно мне хочется дать ему понять, что не в ту сторону у него подозрение насчет Карасо. И что он сам мог бы выслужиться перед начальством, если бы этого Карасо разоблачил. Ясно ведь, что Карасо и есть криминогенный «крот», это он из полиции в ресторан предупреждение давал. И выслуживается он не перед полицейским своим начальством, а перед другим, гораздо похуже. А иначе чего бы это он поперед батьки ко мне прибежал? Но я даже намекнуть не могу ни словечком, я же якобы вообще ничего не знаю. Вот досада! А этот идиот все по телефону разоряется, власть свою показывает:

– И чтоб ты у меня к этому делу больше близко не подходил! Своим занимайся! Чего? Не нужен мне твой рапорт, сам разберусь! Всё!

Итак, Карасо больше ко мне не явится. И то слава Богу. А то уж очень у нас с ним неприятный момент был, когда он заинтересовался моими лоскутами.

Ну, а этот допрашиватель будет куда полегче. Тот не за совесть, а за страх работал, а этому, видно, его учрежденческие разборки важнее. С этим все проще. Говорю ему:

– Я уже на все вопросы ответил, а сейчас нельзя ли поскорее, я как раз посреди обеда.

Он красный весь, злой. Вынул книжечку, говорит:

– Придется еще раз ответить. Я, может, сегодня вообще пообедать не успел.

И примерно все то же стал спрашивать, только не так дотошно, и на мое выражение лица совсем не смотрит, не то что первый. Видно, все его мысли не со мной, а с этим Карасо. И отлично. Ситуацию в общих чертах я обрисовал так же, как в прошлый раз, но поменьше деталей, на тряпках особо внимание не концентрирую, эмоций никаких не проявляю. Ицика совсем удалось не упоминать. Вообще, по второму разу гораздо глаже получилось и достовернее. И волноваться почти перестал.

А под конец у меня возникла одна небольшая идея. Говорю:

– Может, посодействуете? Он у меня недоконченное панно и кучу моих лоскутов на анализ забрал, так чтоб вернули.