Высокое напряжение - Андрей Кивинов Страница 26

Этот вагон тоже был плацкартным. Череп уже ничего не понимал. Им сейчас управлял исключительно инстинкт самосохранения, рефлекс спасения собственной жизни. Любой ценой вырваться из этого поезда и бежать. Куда угодно. Рвать всех зубами и бежать. Кто говорил, что он слабак? Кто?!

Сбив с ног очередную пассажирку и угрожающе размахивая ножом, он устремился к следующему тамбуру. Он не слышал криков за спиной, возможно, он ударил кого-то в запарке. Плевать на всё. Бежать, бежать…

Парень, выходящий из тамбура навстречу. «С дороги, с дороги!!! Убью!» Парень замер на месте.

«Сейчас нарвётся, козёл!!! Ага, отваливаешь! Меня никто не остановит. Козлы! Все козлы!» Того, что случилось через секунду, разгорячённый Череп никак не ожидал.

Отступивший назад резко рванулся вверх и, оторвавшись от пола, по-футбольному прыгнул головой вперёд, как будто собирался вколотить мяч в «девятку». Череп получил такой мощный удар головой в грудь, что вылетел обратно в коридор вагона, как пробка из бутылки «Шампанского». Руки его разжались, нож отлетел в сторону.

Через мгновение чей-то локоть придавил его горло к полу, в висок уперся холодный металл, и голос сверху прошипел:

— Только шевельнись, гадёныш!..

Вовчик, ловко перевернув парня лицом вниз завёл его руки за спину и сцепил «браслетами». Тот, в общем-то, несильно и сопротивлялся, слегка оглушённый падением. Когда Белкин увидел мчащегося на него бритого парня, он, разумеется, догадался, что тот бежит не за чаем. Не успев достать пистолет, который, кстати, в данном случае всё равно был бесполезен — за спиной парня находились люди, — Вовчик принял единственно верное решение. Уменьшить зону поражения собственного тела до размеров головы. Любой другой вариант мог привести в узком коридоре к необратимым последствиям.

Во время игры этот трюк никогда не получался как надо. Мяч всё время улетал в аут. В сегодняшний прыжок Вовчик вложил всё умение и мастерство форварда. Жалко, Романцев [9]не видел. Вовчик наверняка бы получил место основном составе сборной. По меньшей мере, олимпийской.

— Поднимайся, Ромчик.

Белкин схватился за цепочку «браслетов» и поставил Черепа на ноги.

— Прямо пошёл! Да не туда! Тьфу, мудила. Не брыкайся, я сказал.

Не отпуская наручников, Белкин подтолкнул Новикова дулом пистолета. Череп уже потихоньку возвращался к осознанным действиям. Инстинкт самосохранения изменил позицию — скорость и сила теперь бесполезны. Осталась только башка. Точнее, разум.

Во втором вагоне переполох достиг наивысшей точки. Любопытствующие и искренне желавшие Костику только добра люди создавали лишнюю суматоху.

Когда Белкин втолкнул в вагон Новикова, граждане шарахнулись в стороны, выдавая свои чувства лишь выкриками:

— Он! Он!

Вовчик, не догадываясь поначалу об истинных причинах сутолоки, по-дежурному чеканил:

— Спокойно, граждане, спокойно. Милиция.

Но, увидев в коридоре кровь, сразу оттолкнул Черепа и, распихивая зевак, пробрался к отсеку.

— Казанова, ты чего?! А? Казанова, спятил, что ли? Куда он тебя? Кончай, а? Слышь? Ты чего, умер, что ли? Я его убью сейчас, суку! Слышь, Костик, там такие девчонки в поезде. Пошли, а? Казанова, ну пошли, кончай ты!

Костю заботливые пассажиры перенесли на лежак, но оказание первой помощи свелось к наложению на рану вагонной наволочки. Опер уже успел побледнеть, как эта самая наволочка, и дышал прерывисто, но глубоко. Слов Белкина он, похоже, не слышал.

Белкин снова выскочил в коридор и заорал:

— Проводник, проводник, чтоб тебя!!!

Парень в зелёной форме уже спешил к месту событий.

— «Скорую» вызови! — вновь закричал Вовчик, увидя приближающегося вагонного.

— Где я вам её возьму? — вполне резонно ответил тот.

— А… Ну да. Стоп-кран тогда сорви! Казанова же помрёт!

Парень не врубился насчёт Казановы, но ситуацией по стоп-крану он владел.

— Ну и где мы встанем? В лесу?

— Тьфу ты! Товарищи, пробегитесь по вагонам, не стойте вы. Может, где врач едет. У врачей тоже сейчас отпуск.

Пассажиры, уловив в предложении Вовчика здравое зерно, метнулись к тамбурам вагона.

Белкин подошёл к сидящему на полу Черепу. Тот сел сам, решив, что сидячего бить не будут. Удрать с защёлкнутыми за спиной руками он физически не мог и не пытался.

— Ну что, пёс? Добегался? Если знаешь молитву, читай! Абзац тебе!

Вовчик не выпускал из руки пистолета. Череп в ужасе вытаращил глаза. Никаких сомнений в намерениях опера у него не возникало.

— Адрес, паскуда! Адрес, куда они пойдут?

— Какой… Какой адрес?

Вовчик разъяснил проблему ударом кулака по уху. Череп сжал зубы от боли.

— Понял, какой адрес? Компьютеры, Циркуль…

— Я не…

Новый удар в ухо.

— Быстро, сучёнок…

— Дом на Лиговском, номер не знаю. Там магазин на первом этаже. Этот, как его, как водка. Во, «Абсолют».

— Лиговский длинный.

— Рядом с психушкой.

— Понял. Квартира?

Череп ещё раз поморщился от боли и полушепотом выдохнул:

— Сорок.

— Когда они пойдут?

— Не зна…

Очередной глухой удар.

— Сегодня ночью.

— Чёрт! Кто убил парня на Вишнёвке? Ну?

— Они…

— Не пизди!

— Все…

— Ты тоже?

— Циркуль велел. Я не хотел…

— А теперь запомни, гадёныш бритый. Если Казанова не доедет, я вот из этого «ствола» тебя… Козёл!

Белкин поднялся с корточек и, не обращая внимания на близ идущих старушек, возмущавшихся милицейским беспределом, вернулся к Казанцеву.

Казанцев уже пришёл в себя, просто не хотел тратить сил на бесполезные разговоры. Кровь перестала бить из раны. Пот, покрывший лицо Костика, говорил, что боль он испытывает дикую.

— Казанова, да ерунда это. Помнишь Пашу-Акулу, блатного? Ему печень пробили ножом, так он из больнички свалил и ко мне в отделение прибежал разбираться. У него кровища из дырки хлещет, а он мне свою правоту доказывает. А у тебя… Царапина. Что ты, слабее Паши? Нормалёк, Казанова. Скоро станция. Потерпи. Мы их умоем, старый.

— Врач, врач, — послышались голоса в тамбуре.

Молодая женщина в спортивном костюме пробралась через пассажирскую пробку.

— Я вообще-то детский…