По секрету с того света - Валентина Андреева Страница 26

Мы остановились на каком-то поле, за которым виднелся лес. Больше всех обрадовалась Денька. Она сразу же понеслась к чахлым кустикам, а вернувшись назад, никак не могла успокоиться и тыкалась мордой во все пакетики, кулечки и решительно не желала реагировать на замечания. Остепенилась, только получив свою персональную порцию еды.

Кипяток в металлическом термосе так и остался кипятком. Замечательный термосок – вечный. Супчик был отличный. Небольшая заминка вышла с презентованными яйцами. Я почему-то решила, что они вареные и лихо шлепнула по яйцу ручкой ножа. Тягучее содержимое потекло прямо на брюки.

Прежде чем наорать на меня, Наташка позвала Деньку и та, с неохотой оторвавшись от трапезы, степенно подошла. Проследив за указательным пальцем хозяйки, тыкавшем в мою брючину, она вздохнула, понюхала брюки, потом мою руку и принялась, наконец, слизывать яичный десерт.

В начале седьмого, сытые и довольные, мы тронулись дальше и вскоре лихо миновали Клин. Еще раз притормозили уже в Завидове, пограничном населенном пункте, отделявшем Московскую область от Тверской. Завидовцы с завидным успехом торговали у каждого дома. Ассортимент был ошеломляющий. Продавали все: кухонно-посудо-хозяйственную утварь, постельное белье, полотенца, одежду, обувь и даже мебель. Но более всего поражала рыба – свежая, соленая, копченая. Особенно заманчиво выглядели угри горячего копчения. Но при более внимательном рассмотрении выяснилось, что угри явно не первой свежести. Удивило также обилие грибов. Трудно было оторвать глаза от крепких боровичков, ярких подосиновичков, рыженьких лисичек. Грибами торговали, в основном, дети.

В Завидове мы застряли на полчаса, медленно переезжая от дома к дому. Денька исходила слюнями и тихо постанывала. Не рискнув раскошелиться на рыбу – в голове прочно застрял термин «антисанитария», – мы, уже на выезде, зачем-то купили по сковородке с прозрачной крышкой (как будто их в Москве не было!) и соленых огурчиков.

После Завидова начались сказочно-красивые места, и мы решили на обратном пути обязательно сделать снимки и искупаться в Московском море.

На Волге временные барьеры окончательно рухнули. Чтобы окунуться в волжскую воду, мы свернули в сторону, уговаривая друг друга, что можно и не торопиться. Это были самые блаженные минуты за последнюю неделю. Как жаль, что все мы для врачевания душевных ран редко обращаемся к матушке-природе…

К Твери подъезжали в восемь часов. И все было бы ничего, если бы мы свернули с основной трассы направо. Беда в том, что я с детства путаю правую и левую сторону. Использовать меня в качестве штурмана равносильно самоубийству. Но принимая во внимание, что из двух зол, в данном случае меня и Деньки, следовало выбрать меньшее, Наташке ничего не оставалось, как положиться на меня.

Я постаралась подойти к делу с максимальной ответственностью и, тщательно изучив маршрут, предупредила подругу, что вскоре после поселка Эммаус будет развилка. Нам необходимо повернуть налево, так как направо пойдет дорога в объезд Твери. Ну мы и повернули налево. Дорога была какая-то скучная, легковых машин заметно поубавилось. Через двадцать минут первой забеспокоилась я, после того как на горизонте справа показался славный город Тверь. Еще через минуту мы стояли на обочине, Наташка разглядывала карту и ругалась – больше всего ей почему-то было жалко бензина. Я ей не мешала, и оторавшись, Наташка подобрела, даже стала уговаривать меня не расстраиваться. Было решено ехать дальше – в древний город Торжок. Подумаешь! Каких-то шестьдесят километров. К тому же Пушкин там в свое время останавливался отобедать у Пожарского.

Стемнело как-то очень быстро. Лесные угодья вдоль дороги, днем казавшиеся такими заманчивыми и уютными, теперь пугали своей мрачностью. Единственное, что радовало – неиссякаемый поток машин, свидетельствующий, что мы не одиноки.

Я покосилась на подругу и осторожно взяла карту. Когда миновали поселок Мирный, я робко предупредила, что сейчас будет развилка: направо объезд, налево – дорога на Торжок. Наташка хмыкнула и стала тщательно следить за дорожными указателями. Убедившись, что на сей раз я действительно права, она снова хмыкнула.

Торжок оказался воистину старым купеческим городом, но он явно экономил электричество. Частные дома за высокими сплошными заборами за редким исключением были не освещены. Во дворах лаяли собаки. Прохожие не попадались. Только мы решили свернуть на другую дорогу, как впереди показалась какая-то темная фигура. Фигура была явно пьяна – шла очень неровно, маячок сигареты метался по странной траектории. Выхода у нас не было, мы двинулись навстречу, а когда поравнялись с прохожим, выяснилось, что отказал стеклоподъемник. Пришлось открыть дверь. Достаточно решительным, на мой взгляд, голосом я спросила, где найти гостиницу. Прохожий вопроса не понял или не услышал и, подойдя поближе, наклонился ко мне. Я, приоткрыв дверь пошире, повторила вопрос. Странник икнул и упал на меня. Вместе с сигаретой.

– Только не это! – успела подумать я и, изловчившись, сбросила незнакомца на родную ему землю. Затем со словами «нам чужого не надо», – выкинула туда же сигарету. Денька, забившаяся от страха в угол, громко выла.

Проколесив еще минут двадцать, мы так и не нашли дорогу к центральной части Торжка.

– Не судьба, – горестно вздохнула я.

– Не судьба, – согласилась усталая Наташка и притормозила. После недолгого совещания решили поспать до рассвета прямо в машине.

– Совершенно нечего бояться, здесь кругом деревня на деревне, – решительно сказала я.

– Тем более, с нами собака, – поддержала меня подруга, с сомнением покосившись на Деньку.

Мы съехали на проселочную дорогу. Впереди показались дома какой-то деревеньки и небольшой сад. Очень хотелось спать, а более спокойного места не найти. Денька почему-то никак не хотела вылезать из машины, вероятно, боялась за свое место. Устроившись поудобнее, несколько раз проверив, закрыты ли двери, мы быстро заснули. От усталости даже не было страшно.

Спать в полусидячем положении – маленькое удовольствие. Очень хотелось вытянуть ноги. Довертевшись до того, что плед слетел с меня окончательно, я села, чтобы вытащить его из-под себя и посмотрела в окно. Лучше бы мне этого не делать…

В свете полной луны я с ужасом увидела, что ночуем мы впритык к кладбищенским оградкам. В лунном свете четко просматривались не только могилки, кресты, но и венки. Я вжала голову в плечи и натянула сверху плед. Если бы снаружи донесся хоть какой-нибудь шорох или иной звук, доживать бы мне свой век, кочуя по психиатрическим больницам. Нет, долго я так не просижу.

– Наталья! – осторожно позвала я из-под пледа Наташку. Она не откликнулась, но завозилась Денька. – Наталья! – повторила я чуть громче.

– Ну когда же это кончится! – в сердцах прошипела подруга и тут узрела меня.

– Ты что, очумела?! Ну и шуточки среди ночи. Зачем плед на башку натянула?

– Все шуточки за окном. Выгляни в окошки и протянешь ножки.

Ответом был Наташкин трубный глас: «Мама! Мама дорогая!» Денька на всякий случай скатилась вниз.