Один неверный шаг - Харлан Кобен Страница 26

– Если я верно понимаю, Майрон, у вас компания, представляющая спортсменов.

Майрон попытался повторить кивок Уина, но перестарался. Вышло не так тонко. Наверное, это умение заложено в генах.

– Если я могу чем-то вам поспособствовать, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

– Не мог бы я поспать в комнате Линкольна? – спросил Майрон.

Братья на мгновение замерли, переглянулись, потом громко расхохотались. Натуральности в этом хохоте было столько же, сколько в шевелюре телеевангелиста. Уин взглянул на Майрона: мол, дуй дальше.

– По сути дела, мистер Брэдфорд…

Тот, продолжая смеяться, протянул в его сторону руку величиной с небольшую подушку и попросил:

– Пожалуйста, Майрон, зовите меня Артуром.

– Ладно, пусть будет так. Кое-что вы могли бы для нас сделать.

Смех Артура и Чанса постепенно перешел в хихиканье и смолк, как песня, транслируемая по радио. Лица стали жестче. Игра началась. Оба наклонились поближе, давая понять, что в распоряжении Майрона четыре самых сочувствующих уха из когда-либо существовавших.

– Вы помните женщину, которую звали Анита Слотер? – спросил Майрон.

Они умели держать себя в руках, политики чистых кровей, и все же их тела непроизвольно вздрогнули, как будто на них наставили пистолет. Братья быстро оправились, сделали вид, что пытаются припомнить, но сомнений не оставалось. Майрон попал в чувствительное место.

– Что-то не припоминаю, – произнес Артур, так сморщив лицо, как будто собрался рожать. – А ты, Чанс?

– Имя вроде знакомое, – сказал Чанс, – но… – Он покачал головой.

Вроде знакомое. Ох уж этот язык политиков.

– Анита Слотер работала в этом доме, – сообщил Майрон. – Двадцать лет назад. Она была горничной или служанкой.

Снова глубокая задумчивость. Будь здесь Роден, он бы не удержался, изваял этих двух парней в бронзе. Чанс не сводил глаз с брата, ожидая своей реплики. Артур Брэдфорд оставался в этой позе еще несколько секунд, прежде чем щелкнуть пальцами.

– Ну конечно, – воскликнул он, – Анита. Чанс, ты помнишь Аниту?

Теперь оба сияли, как якоря после недельной чистки.

– Как долго она здесь работала? – спросил Майрон.

– О, не знаю, – ответил Артур. – Вероятно, год или два. Честно, не помню. Мы ведь с Чансом прислугой не занимались. Это была мамина епархия.

Он уже пытается отмазаться. Интересно.

– Вы не помните, почему она ушла?

На лице Артура Брэдфорда все еще оставалась замершая улыбка, но с глазами что-то случилось. Зрачки расширились, и на секунду показалось, что он не может сфокусироваться. Артур повернулся к Чансу. Оба теперь были в растерянности, не зная, что делать с этой прямой атакой. Отвечать не хотелось, но и терять возможную поддержку компании «Лок-Хорн» тоже.

Артур покачал головой.

– Нет, я не помню. – Если сомневаешься, уйди от ответа. – А ты, Чанс?

Тот развел руки и одарил их мальчишеской улыбкой.

– Да, прислуга постоянно меняется. – Он взглянул на Уина, будто желая сказать: ты же знаешь, как это бывает. Но утешения в его глазах Чанс не нашел.

– Она сама ушла или ее уволили?

– Нет, сомневаюсь, чтобы ее уволили, – быстро проговорил Артур. – Моя мать очень хорошо обращается с прислугой. Она почти никогда никого не увольняет. Не в ее характере.

Этот человек был политиком чистой воды. Ответ мог быть правдивым, но это для Артура значения не имело. В любом случае, рассказ в прессе о бедной чернокожей служанке, уволенной богатым семейством, не пошел бы на пользу его избирательной кампании. Политик быстро соображает и все точно рассчитывает. Реальность и правда не играют тут никакой роли.

Майрон продолжал настаивать.

– Если верить ее семье, Анита Слотер работала здесь до того, как она исчезла.

Оба были слишком умны, чтобы клюнуть на эту приманку, и хором спросили:

– Исчезла?

Майрон решил выдержать паузу. Люди терпеть не могут молчания и иногда говорят лишнее, лишь бы его нарушить. Старый полицейский трюк: молчи, пусть они сами роют себе могилу, пытаясь объясниться. С политиками опыт был еще любопытнее: оба знали, что должны держать рты на замке, но были генетически на это не способны.

– Уж извините, – наконец произнес Артур, – но как я уже говорил, этими вопросами занималась мать.

– Тогда, возможно, мне стоит поговорить с ней? – поинтересовался Майрон.

– Боюсь, она нездорова. Ей ведь, бедняжке, уже за восемьдесят.

– И все же я бы хотел попытаться.

– Увы, это невозможно.

В голосе уже появилась стальная нотка.

– Понятно, – сказал Майрон. – Вы знаете, кто такой Хорас Слотер?

– Нет, – ответил Артур. – Полагаю, родственник Аниты Слотер?

– Ее муж. – Майрон взглянул на Чанса. – Вы его знаете?

– Не припоминаю, – ответил Чанс.

Не припоминаю. Как будто он выступает свидетелем в суде и приберегает для себя пути к отступлению.

– По его телефонным счетам видно, что в последнее время он часто звонил в ваш предвыборный штаб.

– Туда много народу звонит, – сказал Артур. И, хмыкнув, добавил: – Во всяком случае, я на это надеюсь.

Чанс тоже хмыкнул. Смешливые парни, эти братья Брэдфорды.

– Я тоже. – Майрон взглянул на Уина.

Оба встали.

– Спасибо, что уделили нам время, – поблагодарил Уин. – Не провожайте, мы найдем дорогу.

Братья-политики попытались скрыть свое изумление. Чанс сдался первым.

– Какого черта? – Артур взглядом заставил его замолчать. Он поднялся, чтобы пожать гостям руки, но Майрон и Уин были уже у дверей.

Майрон повернулся и по мере сил изобразил Коломбо.

– Забавно.

– Что? – удивился Артур Брэдфорд.

– Что вы плохо помните Аниту Слотер. Мне казалось, вы должны ее помнить.

Артур поднял руки ладонями вперед.

– За эти годы у нас тут перебывало много прислуги.

– Верно, – согласился Майрон, проходя через дверь. – Но разве многие из них находили тело вашей мертвой жены?

Братья превратились в мраморные статуи – неподвижные, гладкие и холодные. Майрон не стал ждать ответа. Он отпустил дверь и последовал за Уином.