Убийства единорога - Джон Диксон Карр Страница 26

Огюст молча кивнул. В этот момент в дверь постучали, и в комнату вошел д'Андрье. Он переоделся в вечерний костюм и походил на седеющего дружелюбного Мефистофеля. Быстро оценив ситуацию, он стал серьезным.

— Полагаю, Огюст рассказывал вам о причудах нашего покойного друга, — скорее констатировал, чем спросил наш хозяин. — Наши друзья внизу ужинают с аппетитом, и, полагаю, мы вскоре присоединимся к ним. Но сначала я хотел бы задать два вопроса. Первый из них личного характера, и я вряд ли получу на него ответ. — Он в упор посмотрел на Рэмсдена. — Я бы хотел знать причину, по которой упоминалось слово «единорог». Сэр Джордж улыбается! А он далеко не глуп — несмотря на то, что думает о нем Фламанд.

— Благодарю, — с усмешкой отозвался Рэмсден, — но боюсь, что не смогу вам ответить. Каков второй вопрос?

Морщины на лице д'Андрье обозначились резче.

— Второй вопрос заключается в следующем. Первое письмо Фламанда ко мне, джентльмены, было подлинным. У меня имеется доказательство. Тогда зачем Фламанду понадобилось красть пишущую машинку мистера Фаулера, печатать на ней второе послание, отрицающее подлинность первого (если только он был автором второго письма), и бросать его в галерее? Повторяю, у меня есть веское доказательство, что первое письмо было подлинным.

Рэмсден выругался, а Г. М. иронически подмигнул:

— Похоже, ребята, мы опять оказались в психушке. На этой интригующей выставке все экспонаты демонстрируются вверх ногами, а когда привыкаешь к подобной ситуации, они переворачиваются снова… Итак, у вас имеется доказательство. Какое именно?

Д'Андрье подошел к стулу у стола в центре комнаты, сел и достал портсигар.

— Да-да, веское доказательство. Я не детектив, джентльмены, но некоторые вещи кажутся очевидными. Когда я читал вам первое письмо Фламанда, мистер Миддлтон сказал: «Я хотел бы взглянуть на ответ, написанный Гаске». А я отозвался: «Можете это сделать».

Он предложил нам портсигар.

— Получив первое письмо, я выполнил указания Фламанда и отправил Гаске оригинал. Вам я показал изготовленную мною копию. Я был не так глуп, чтобы посылать ее Гаске, — он мог не поверить мне, если бы не увидел оригинал. Гаске, который лучше всех должен был знать подпись Фламанда, написал мне, что верит в ее подлинность. Однако теперь Фламанд отрицает, что написал первое письмо. Почему? Письмо, которое я показывал вам, было машинописной копией, на которую я скалькировал подпись Фламанда, так что он имел основания отрицать подлинность подписи, но не факт самого послания. Не будет ли разумным предположить, что первое письмо было подлинным, а его отрицание — какой-то трюк или же оно, отрицание, исходит вовсе не от Фламанда?

Последовала пауза.

— И все же, — медленно произнес Г. М., — я думаю, у вас есть более глубокая причина говорить об этом сейчас. К чему все усложнять, если не… Что у вас на уме?

— Я хотел бы выяснить кое-что относительно мистера Керби Фаулера, — спокойно сказал д'Андрье.

Фаулер, который сидел на кровати, рассеянно изучая свои ботинки, вскочил на ноги.

— Недавно его попросили сравнить две подписи, — продолжал д'Андрье. — Одна была на сделанной мною копии и не обманула бы даже ребенка, знавшего подпись Фламанда, а другая — на письме, которое подбросили в этой галерее. Мистер Фаулер не заявил, что моя подпись — грубая подделка. Напротив, он сказал, что это очень ловкая подделка, которая обманула бы любого, незнакомого с подлинной подписью. Но я знал, что это неправда.

Д'Андрье резко поднял руку:

— Пожалуйста, позвольте мне продолжить. Впуская в дом гостей, я и предположить не мог, что дело дойдет до убийства. Больше я не стану помогать Фламанду. Теперь, когда Гаске мертв, я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы поймать Фламанда и отправить его на гильотину. Вы это понимаете? Отлично. Итак, к кому мы обратились с целью выяснить, является ли подлинным первое письмо? К мистеру Фаулеру. На чьей якобы украденной машинке отпечатали это письмо? На машинке мистера Фаулера. Но как ее могли украсть? Весь багаж заранее отнесли в комнаты, но мистер Фаулер, по его собственным словам, поднялся наверх раньше всех нас, чтобы наблюдать за дверью месье Гаске. Это приводит нас к последнему пункту. Незадолго до убийства свет отключили из бельевой, куда поместили пишущую машинку. Мистер Фаулер, согласно его заявлению, все время наблюдал за галереей. Вы, безусловно, обратили внимание, что его дверь прямо напротив двери бельевой. Если бы он наблюдал постоянно, то не мог бы не заметить человека, который вошел в бельевую с пишущей машинкой, чтобы отключить свет. Однако он об этом не упомянул, хотя такое должно было сразу же прийти ему в голову. Полагаю, это требует объяснений.

Дождь продолжал негромко постукивать по оконным стеклам. Фаулер так же тихонько барабанил по изголовью кровати. Было заметно, что он нервничает. Но это казалось нервозностью опытного спорщика, которого неожиданно загнали в угол. Его глаза блестели, и он почти улыбался.

— В самом деле? — отозвался Фаулер с вежливым презрением. — Vive la logique! [35]Хорошо, я тоже постараюсь быть логичным и дам вам объяснения, хотя они, возможно, вам не понравятся. У вас при себе оба письма?

— Я не предполагал, что они вам понадобятся, — сказал д'Андрье, — но они при мне.

Он положил их на стол.

— Вскоре я попрошу непредубежденных людей, — продолжал Фаулер, — взглянуть на эти подписи, и тогда посмотрим, много ли им удастся найти различий. А пока что я тоже хочу немного поупражняться в логике. Я рад, что вы привлекли внимание к истории с пишущей машинкой, бельевой и моей дверью напротив, так как сам собирался это сделать. Вы говорите, что весь багаж, включая мою машинку, отнесли в наши комнаты. Думаю, что, услышав о портфеле Гаске, мы имеем право в этом усомниться. Тем не менее важно то, что я наблюдал за галереей, стоя у двери моей комнаты. Я говорил вам, что приоткрыл ее примерно на дюйм, чтобы это не было заметно снаружи, а я мог бы наблюдать за дверью комнаты, находящейся напротив по диагонали. Пока горел свет, я смотрел налево. Это означает, что я мог видеть каждого, кто шел по галерее в обоих направлениях, но слева от меня. Я назову вам, кто проходил там за это время, — мистер Блейк, который пошел в ванную и вернулся за несколько минут до того, как погас свет, и Миддлтон, который направился в ванную после того и был там, когда свет отключили. Только эти двое, понятно?

Его лицо побледнело, но голос звучал спокойно.

— Через щель в двери размером в один-два дюйма влево по диагонали я никак не мог видеть дверь бельевой, — продолжал он, постукивая по ножке кровати. — Если хотите, можете провести эксперимент. Я даже не знал, что выключатель находится там. Но я знаю, что любой, прошедший по галерее слева от меня, где расположено большинство комнат, и направлявшийся в бельевую, должен был оказаться в поле моего зрения. Однако я никого не видел. Следовательно, этот человек шел по галерее справа от меня, по той ее части, которая не была мне видна, и проскользнул в бельевую. Это чертовски странно, но справа от меня находились только ваши комнаты, месье д'Андрье.