Все оттенки красного - Наталья Андреева Страница 26

Больше всего на свете Майе хочется сказать «нет» и убежать из этого дома. Но блондин ее словно околдовал. Она кивает и бредет за ним к дому. На веранде Ольга Сергеевна уже накрывает на стол.

— А вот и чай! Доброе утро, Эдик! Я сейчас кофе сварю, с медом, с корицей, как ты любишь! Ах, да ты еще больше похорошел!

— Благодарю, домохранительница Ольга Сергеевна! Все видят, что я еще больше похорошел, но, слава Богу, не видят, что еще больше задолжал.

— Зайди попозже ко мне в комнату, — услышала Майя тихий шепот «домоправительницы». Должно быть, денег собралась дать. Эдик нравится всем женщинам без исключения, тут уж ничего не поделаешь.

— Доброе утро, мой любимый внук! — это Олимпиада Серафимовна. — Ах, хорош! Вот если бы взять тебя да Егора.»

— Слышал, слышал, бабушка. Ты каждый раз это говоришь. Но что ж тут поделать: каждому свое.

Вера Федоровна взволнована приездом единственного сына. Женщины при появлении Эдуарда-младшего словно преобразились. В самом деле, как приятно смотреть на его красивое лицо, слушать его обольстительный голос! Когда в доме такой мужчина, представительницы противоположного пола стараются принарядиться и становятся записными кокетками. Напряжение возникает, когда на веранде появляется Георгий Эдуардович. Кивает Майе, матери и настороженно смотрит на старшего сына:

— Эдик? Зачем ты здесь?

— Я к маме приехал. И ты мне вроде как отец.

— Вроде как.

«Неужели знает?» — прищуривается красавец. Ах, мама, мама! До поры до времени надо быть осторожнее!

— Лучше бы ты…

— Эдик!

Это приветствие похоже на крик раненой птицы. Девушка Настя и радостна, и обижена. Но при посторонних отношения выяснять нельзя. Она слишком хорошо воспитанна.

— Здравствуй, Эдик! Я так рада. Без тебя здесь скучно.

— Доброе утро, — а это появилась Нелли Робертовна. — Эдик, наконец-то ты объявился! С Марусей уже познакомился? Всех прошу за стол.

Э. Листов. «Летнее утро». Холст, масло

Одна из непроданных еще картин Эдуарда Листова «Летнее утро» висит на стене в холле первого этажа. Каждому приходится проходить мимо нее по много раз за день. У домочадцев картина вызывает легкое недоумение.

Вера Федоровна:

…— но почему-то природа, которую писал папа, не похожа на ту, что окружает нас здесь, в этом Подмосковном лесу.

Георгий Эдуардович:

— Он тебе не папа.

Вера Федоровна:

— Уж извините, я так привыкла.

Олимпиада Серафимовна:

— А где Егор? Наталья, я знаю, уехала…

Эдик:

— Братец видел, должно быть в окно, что я приехал, и прячется теперь в своей комнате. Недоумок. Простите, маман.

Вера Федоровна:

— И почему, ма шер, ты так не ладишь со сводным братом?

Эдик:

— Он идеалист. Но идеалист везучий. Есть идеалисты невезучие, им не повезло с родителями, и посему приходится рано или поздно расставаться с идеалами. Человек, борющийся за существование, сбрасывает их, как ненужный балласт. Идеалы Хоронит навечно детскую наивность, честность, потом доброту, следом принципиальность, порядочность, ну и так далее, согласно списку. Порядок вышеперечисленного каждый выбирает для себя сам. Я, например, первым делом избавился от застенчивости. А нашему Егорушке повезло. Он всю жизнь может забавляться за папин счет. Раз такое огромное наследство обломилось. Георгий Эдуардович:

— Еще ничего не ясно.

Эдик:

— Что, и завещание еще не читали? Ну, вы даете, господа!

Вера Федоровна:

— Эдуард!

Егор появляется на веранде. Бурчит:

— Доброе утро.

Эдик:

— Что, голод сильнее принципиальности? А поклялся, что не сядешь со мной за один стол и куска хлеба в моем присутствии не съешь.

Егор:

— Это не твой дом.

Эдик:

— Значит, не сядешь именно в моем? Тогда надо было уточнить.

Егор:

— Ты… ты плохой.

Эдик:

— Юродивый. И лечится твое юродство очень просто. Тебе надо работать.

Егор:

— А ты? Ты работаешь?! Ты?!

Эдик:

— Ну, я как-то добываю средства к существованию. Самостоятельно.

Егор:

— Да ты… Ты… Ты…

Георгий Эдуардович:

— Да хватит вам уже!

Егор:

— Ненавижу!

Майя сидит в уголке, как мышка — она здесь явно лишняя. Все эти люди — семья. Они по праву здесь, на этой веранде. Летнее утро, воздух сладкий, словно карамелька, пахнет цветами и травами, и каждый глоток его тает во рту, оставляя пряный медовый привкус. Почему же в этой мирной картине скрыто такое чудовищное напряжение? И алый цвет кажется таким зловещим.