Карт-бланш - Джеффри Дивер Страница 26

Бонд проснулся в холодном поту и с колотящимся сердцем, не помня при этом, что ему приснилось. От жужжания мобильного телефона сердце забилось еще быстрее.

Будильник у кровати показывал пять часов одну минуту. Полусонно моргая, Бонд схватил телефон и посмотрел на экран. «Вот молодец».

— Bonjour, mon ami, [11]— поздоровался он.

— Et toi aussi, [12]— ответил густой хрипловатый голос. — Разговор шифруется, так?

— Oui, да, разумеется.

— Как мы только жили без шифрования? — поинтересовался Рене Матис, звонящий, очевидно, из своего кабинета на бульваре Мортье в 20-м arrondissement [13]Парижа.

— Шифрование существовало всегда, Рене. Просто не всегда было соответствующее приложение на телефоне с сенсорным экраном.

— Точно подмечено, Джеймс. Ты признанный мудрец, comme un philosophe. [14]Да еще в такую рань.

Тридцатипятилетний Матис служил агентом французских спецслужб — «Дирексьон женераль де ла секюрите экстерьор» (ДГСЕ). Они с Бондом периодически работали на совместных операциях ГМП и ДГСЕ, пресекая деятельность «Аль-Каиды» и преступных группировок в Европе и в Северной Америке. Сколько горькой настойки «Кина Лиллет» и шампанского «Луи Редерера» было ими выпито на двоих — не сосчитать, а еще вспоминались… м-м-м… зажигательные ночи в Бухаресте, Тунисе и в Бари, итальянском райском уголке на Адриатике.

Это ему, Рене Матису, накануне позвонил Бонд, а вовсе не Осборн-Смиту, с просьбой установить слежку за Хайдтом. Скрепя сердце он все же принял политически рискованное решение обойти не только Третье отделение, но и самого Эм. Слежка необходима, однако Хайдт с Ирландцем не должны подозревать о повышенном внимании к ним британских властей.

Во Франции, разумеется, имелись свои разведслужбы, как ЦПС в Британии, АНБ в Штатах и аналоги с таким же щедрым бюджетом в других странах. ДГСЕ постоянно прослушивала переговоры и читала электронную переписку граждан других государств, включая Британию. (Сейчас-то эти страны — союзники, но ведь историю со счетов не сбросишь.)

Поэтому Бонд и решил задействовать знакомство. Он попросил Рене Матиса послушать электронные и радиоэлектронные разведданные из Лондона, перехватываемые стометровой антенной разведывательного спутника, отслеживающего ключевые слова.

— У меня для тебя кое-что есть, Джеймс, — сообщил Матис.

— Я одеваюсь. Включаю громкую связь, — ответил Бонд, нажимая кнопку и выскакивая из постели.

— Хочешь сказать, что рыжеволосая красавица, уткнувшаяся в соседнюю подушку, тоже будет слушать?

Бонд усмехнулся, не в последнюю очередь потому, что француз назвал именно этот цвет волос. Перед глазами промелькнула картина, как он вчера прощался с Филли на пороге ее дома, и когда они на краткий миг соприкоснулись щеками, ее огненные волосы скользнули по его плечу.

— Я искал по сигналам с метками «Северан Хайдт» и с его прозвищем «Ной». А также все, что может относиться к «Грин уэй энтерпрайзис», плану «Геенна», крушению поезда в Сербии или вызывающим тревогу акциям, намеченным на ближайшую пятницу. Поглядывая, не попадутся ли поблизости какие-нибудь ирландские имена. Есть некоторая странность, Джеймс: спутник был нацелен точно на территорию «Грин уэй» к востоку от Лондона, однако никаких радиоэлектронных сигналов оттуда не поступало вообще. Как будто рабочим запрещено пользоваться мобильными. Очень загадочно.

«Да уж», — мысленно согласился Бонд, поспешно продолжая одеваться.

— Кое-что все-таки удалось выцепить. Хайдт сегодня утром отбывает за границу. Думаю, скоро. Куда именно, не знаю. Самолетом. Проскочило упоминание про аэропорт и еще про паспорта. Он полетит на частном самолете, его люди договаривались с пилотом напрямую. Из какого точно аэропорта, боюсь, установить не получится. Я понимаю, что в Лондоне их много, мы нацелились на все — исключительно в целях наблюдения, спешу добавить!

Бонд оценил шутку.

— Насчет плана «Геенна» ничего выяснить не удалось. Но есть и другие данные. Мы расшифровали короткий вызов, поступивший пятнадцать минут назад на объект, расположенный в десяти милях к западу от «Грин уэй», за пределами Лондона.

— Возможно, это дом Хайдта.

— Мужчина сказал: «Северан, это я», — продолжал Матис. — Голос с акцентом, но распознать регион не удалось. Потом обмен любезностями, а дальше: «Договоренность на семь вечера. Будет около девяноста погибших. Тебе прибыть не позже чем в шесть сорок пять».

Получается, Хайдт либо является участником плана по уничтожению десятков людей, либо намерен совершить массовое убийство лично.

— Кто жертвы? И от чего они должны погибнуть?

— Не знаю, Джеймс. Что меня еще насторожило, так это реакция самого Хайдта. У него был такой голос, как у ребенка, которому предложили шоколадку. «Чудесные новости! — сказал он. — Спасибо!» Никогда не слышал, чтобы так радовались известию о предстоящем убийстве, — мрачно прокомментировал Матис. — А потом, что еще непонятнее, он спросил: «Как близко я смогу подойти к телам?»