Вечер гениев - Андрей Дышев Страница 26

Когда Новикову представили очередной протокол записи телефонных разговоров Князя Мамедова, он почувствовал, что в конце тоннеля, наконец, забрезжил свет. Весьма узкий и однообразный круг знакомых Князя, включающий в себя лишь относительно законопослушных рыночных торговцев, неожиданно расширился до общежития МГУ.

КНЯЗЬ: Как тебе отдыхается в Москве, сынок? Денег хватает?

ГЮНДУЗ: Да, папа, есть пока. Я тебе, кажется, еще не говорил — мою курсовую выдвинули на общероссийский конкурс. Здесь, в Москве, об этом узнал.

КНЯЗЬ: Молодец, сынок! Я очень рад за тебя… Послушай, у меня к тебе будет просьба. Запиши, чтобы не забыть.

ГЮНДУЗ: Да, папа, я возьму карандаш.

КНЯЗЬ: Значит, общежитие химического факультета МГУ. Комната двести двадцать девять. Найди там Женю.

ГЮНДУЗ: Женю?

КНЯЗЬ: Да. Скажи ему, что послезавтра я приеду в Москву и привезу ему то, что он ждет.

ГЮНДУЗ: Хорошо, папа, я все сделаю.

Уже через час старший оперуполномоченный доложил Новикову:

— В двести двадцать девятой комнате живет студент третьего курса Женя Нечипорук. Парень весьма одаренный, в свое время был победителем и призером республиканских и всероссийских химических олимпиад школьников.

Кажется, лед тронулся. За Нечипоруком было организованное круглосуточное наблюдение. Два дня спустя оперативниками была зафиксирована его встреча с Князем.

— Задержать обоих, — приказал Новиков.

Две группы захвата одновременно задержали Нечипорука, когда он возвращался в общежитие, и Мамедова, когда тот садился в такси.

На допросе Князь все отрицал:

— Нет, я наркотиками не занимаюсь. Гашиш курю, да. Этого не отрицаю. У нас в селе все гашиш курят. Такая традиция. Я с малых лет курю. А другого наркотика я в глаза не видел.

В этот же вечер показания дал Нечипорук. Он сознался в том, что вместе с Игорем Яковенко на даче Князя под Джилалабадом изготавливал метадон, а в Погаре у бабушки вместе с Лешей Филиным безуспешно пытался синтезировать триметилфентанил.

На следующий день были задержаны Филин и сын Князя Гюндуз. В это время Новиков допрашивал Князя. Уже больше часа они вели пространные разговоры о наркотиках, но свою причастность к их производству Князь отрицал.

В какой-то момент разговора дверь кабинета неожиданно раскрылась, и в сопровождении оперуполномоченного зашел Гюндуз… в наручниках.

Увидев сына, Князь побледнел. На его лбу выступил пот.

— Вы что делаете? — строго крикнул Новиков оперу, поднимаясь из-за стола. — Кто разрешил ввести сюда этого подозреваемого?

Опер пожал плечами и начал объяснять следователю, что ошибся номером кабинета. Несколько секунд отец и сын смотрели друг другу в глаза, а Новиков не преминул сделать вывод:

— Вы понимаете, что они могли обменяться информацией, а это повредит следствию!

— Извините, — произнес оперуполномоченный, вывел Гюндуза из кабинета и закрыл за собой дверь.

Это была инсценировка. Новиков полагал, что увидев не причастного к наркобизнесу сына в наручниках, Князь начнет давать правдивые показания, чтобы следствие сняло все обвинения с сына.

Так и случилось. В течение последующих трех дней Мамедов подробно рассказал о том, как студенты по его просьбе синтезировали триметилфентанил.

Вскоре были задержаны и допрошены Сергей Хлыстун и Миша Ковальский. Хлыстун добровольно сдал десять тысяч долларов, полученных от Князя. Ковальский предоставил следствию методики, которыми пользовался при синтезировании "крокодила".

Во время обысков в общежитии, на частных квартирах, в Погаре оперативными сотрудниками было изъято несколько десятков наименований реактивов. Мензурки, бутылки и колбы полностью заняли шесть холодильных камер.

Сухой фракции триметилфентанила, изъятой во время обысков и выданной добровольно, было достаточно для того, чтобы "посадить на иглу" всю Москву. А цену этого порошка на "черном рынке" можно было бы отобразить шестизначным числом в долларовом эквиваленте.

Следствие по этому делу длилось несколько лет.

За время пребывания в сизо безусловно раскаявшиеся гении написали несколько научных трудов. Одни были посвящены проблемам уничтожения химического оружия, другие — борьбе за экологию и утилизации промышленных отходов, третьи — нейтрализации наркотика в крови человека. Миша Ковальский впервые в мире создал нетравматический диагностический метод для лечения детей.

Все эти работы получили высочайшие оценки деятелей отечественной и зарубежной науки.

А у следователя Новикова началась новая головная боль. Этих ребят, обладающих уникальными познаниями в области синтезирования наркотиков, с огромным нетерпением ждали не в научно-исследовательских институтах, не в промышленности и медицине.

Их готовились встретить с распростертыми объятиями в тюрьмах и зонах.