Вопреки всему - Алла Демченко Страница 26

– Я с родителями поссорилась, а они не спят, сидят и ждут меня. Как-то неприятно стало на душе. Слушай, давай я поеду домой, а ты возвращайся к ребятам. Через месяц начнется сессия, и тогда всем не до танцев будет, – предложила Елка.

– Что я буду делать в клубе без тебя?

– Ну, как хочешь. Тогда пойдем.

Стрелки на часах показывали полночь, город спал в предчувствии выходных, и только возле ресторана, напротив клуба, стояло несколько мужчин. Елка посмотрела на крыльцо ресторана в тот момент, когда открылась дверь и на улицу вышла пара. Молодая женщина громко смеялась, прижимаясь к спутнику. «Вызывающий смех – это не столько свидетельство плохого воспитания, сколько подсознательное желание привлечь к себе внимание, сказала бы мать», – подумала Елка и остановилась. Мужчина поддерживал под локоток молодую спутницу и что-то ей говорил. Наверное, сказанное женщине понравилось, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Мужчина со спины показался Елке настолько знакомым, что она даже остановилась. Подъехавшее к крыльцу ресторана такси закрыло обзор, и она не увидела, в какую машину сел мужчина со своей спутницей.

Максим Гранин выехал из дворика ресторана и посмотрел на часы. Полночь. Хорошо, что он предупредил жену, что задержится допоздна.

Рядом с тридцатилетней Ланой он чувствовал себя моложе на два десятка лет. И этот ресторан, и ее смех, и эта ночь будили самые сокровенные желания. И, махнув на все рукой, он не спеша выехал на дорогу. Город, его город, спал в предчувствии выходных, и только совсем юная пара перебежала дорогу. Худенькая фигурка девушки отдаленно напоминала дочь.

«Счастливые, – подумал Гранин, – ни перед кем не надо отчитываться, ничего не надо придумывать и оправдываться. Любовь оправдывает все».

Лана нежно прикоснулась к его руке, и он сразу забыл о молодежи.

Когда Елка вернулась домой, в квартире стояла сонная тишина, блики от экрана телевизора отражались на камине. Она, стараясь не шуметь, тихонько прошла в гостиную.

– Ты вернулась уже? Который час? – сонно спросила Мария и поднялась с дивана.

– Час ночи. Где отец?

– Отец в ресторане. Нашел каких-то спонсоров для асфальтного завода. Звонил почти час тому, говорил, что скоро будет. Давай, ты иди, ложись, а я еще подожду. Ты не голодна? – Мария подавила зевок и опять легла на диван.

– Спокойной ночи, мамочка.

Елка плотно закрыла дверь своей комнаты и беззвучно заплакала.

* * *

Марк никогда не любил ходить в гости. Ему нравилось сидеть за столом, вытянув уставшие за день ноги, и класть локти на стол. В гостях приходилось все время контролировать себя и помнить, что так вести не принято.

Он любил читать и размышлять и не любил слушать пустые разговоры. Юля наступала ему на ногу, и тогда приходилось отпускать свои мысли и кивать головой, тем самым подчеркивая свою причастность к застолью. А потом, вернувшись домой, Юля подолгу на него обижалась.

И только у Граниных он чувствовал себя как дома. И дело было вовсе не в возможности вытянуть ноги и положить локти на стол.

Ужин проходил в тишине. Мария пыталась быть радушной и гостеприимной, но ничего не получалось. Чтобы скрыть свое настроение, она чаще ходила на кухню и больше суетилась за столом: Максиму добавила гарнир, Марку положила мясо, сделала замечание Елке, чтобы та убрала локти со стола.

– Я тоже не понимаю, чего к локтям все цепляются? Почему нельзя сидеть так, как удобно? – вступился за племянницу Казанцев.

– Как работается? – Гранин попытался переключить домочадцев на другую тему.

– Максим, ну что у вас, Граниных, за привычка такая, разговаривать во время еды? И Елка точно такая же.

– Нормальная привычка. На улице двадцать первое столетие, век Интернета и скоростей, а у тебя, мама, как в историческом музее, все замерло и должно быть чинно и чопорно, – не к месту съязвила Елка.

– Ничего у нас не замерло. Где еще наблюдать за скоростями жизни, как не в музее. Есть с чем сравнивать, – отстаивала музей Мария.

– У нас тоже как в музее, правда, Марк?

– Елка, как ты обращаешься к Марку? Почему постоянно на «ты»?

– Ты еще скажи, чтобы я пошла в детскую, – огрызнулась Елка.

– У нас в колледже завелось привидение. Бродит ночами и дежурных пугает, – попытался разрядить обстановку Марк. – Елка, что говорят студенты по этому поводу?

– Говорят – прикольно. В привидение, как и в саму легенду, никто не верит, да и вся эта история притянута за уши. Хотя я бы тоже прикрыла любовницу в подвале. Ну, не так, чтобы она с голоду умерла, но чтобы знала, как мужа из семьи уводить.

На фоне нереальной легенды о трагической любви угроза из уст Елки прозвучала довольно реально. За столом повисло молчание. И он так некстати вспомнил счастливое выражение лица Гранина, когда ему кто-то позвонил. Он еще тогда неприятно удивился, что у Максима есть кто-то, кроме Маши.

– Елка, что ты такое говоришь?! – нашлась Мария.

– Все, все – молчу! – подняла руки вверх Елка.

– Елка, может, тебе действительно пойти в свою комнату? – предложил дочери Гранин.

– Да пожалуйста!

Елка положила на тарелку салат и встала из-за стола.

– Марк, зайдешь потом ко мне в «детскую»? Всем приятного аппетита.

– Марк, как она в колледже? – спросила Мария после того, как Елка хлопнула дверью своей комнаты.

– Нормально. Никаких замечаний не слышал. Слушайте, родители, у Елки возраст сейчас такой. А вы взялись дружно ее воспитывать. У вас что, сегодня родительский день?

– Маша, я тебе сколько раз говорил, не дави ты на нее! – подал голос Гранин и потянулся за коньяком.

– Тебе легко говорить! Ты дома когда бываешь? Знаешь, во сколько вчера Елка домой из ночного клуба пришла? В час ночи. Почти вместе с тобой, – упрекнула Мария мужа.

– У меня такая работа. Я встречался с инвестором. Или откуда мне деньги на реконструкцию завода взять? Или мне работу бросить?! Ладно, – быстро успокоился Гранин. – Марк, пойдем на балкон покурим.

Разговор окончился, и семейная ссора не успела разгореться.

– Видишь, что творится у меня дома? – Гранин плотно закрыл балконную дверь и достал сигареты. – И так каждый день. У Елки – возраст, Маша взвинчена, цепляется к ней постоянно. А я с утра до ночи на работе. Приезжаю только переспать.

– Все наладится. Возраст у вас у всех такой – переходный.

Казанцев вспомнил тот звонок в кабинете Гранина и его блестящие счастливые глаза.

– С институтом уже определилась?

Казанцев закурил и выпустил колечки дыма в открытое окно.

– Еще один камень преткновения. Уперлась – буду поступать в пединститут на исторический факультет, а Маша хочет, чтобы она поступала в медицинский. Какой тогда смысл, говорит, было поступать в колледж?