Не трепите богу нервы! - Наталья Перфилова Страница 26

Вечером, как ни в чем не бывало, напевая веселую песенку, Рената своим ключом открыла дверь Стасовой квартиры. Он ждал ее, сидя в кресле. Спокойно, не срываясь на крик он объяснил девушке, что не привык иметь дело со шлюхами.

До сих пор у Стаса перед глазами стоит, ставшее вдруг таким жалким лицо Ренаты.

— Зачем ты придумал всю эту мерзость, если я надоела тебе, скажи просто, и я уйду. Но зачем оскорблять?

Если бы Стас не видел своими глазами девушку в объятиях кожаного рокера, он бы поверил ей на все сто. Но какова артистка! Парень брезгливо сморщился, вспомнив потные руки, шарящие по телу его Ренаты. Заметив эту гримасу, девушка, казалось, сошла с ума. Взвизгнув, она бросилась на бывшего жениха, расцарапала ему грудь, лицо. Не ожидавший такого натиска Стас, оттолкнул ее. Честно сказать, он даже ударил ее пару раз, чтобы прекратить эту истерику. Рената зарыдала и скорчилась на полу в уголке. Растерявшийся парень не знал, как вести себя в такой ситуации. Не утешать же ее, в самом деле!

— Успокоишься, собирай свои манатки и убирайся отсюда. Ключи оставишь, дверь захлопнешь. — Бросил Стас через плечо, избегая смотреть на скрючившуюся в углу фигурку, вышел и закрыл дверь.

За следующие два часа он обошел все близлежащие кафе, на месте ему не сиделось. Выпив порцию — другую алкоголя, Стас поднимался и брел в следующую точку. Набрался он изрядно. Подходя к дому, ноги его чувствительно заплетались. Свет в окнах не горит, отметил он. Значит, нахалка убралась, ну и славно. Сейчас он донесет свое тело до дивана, выспится и, наконец, забудет всю эту неприятную историю. Завтра на работу, жизнь продолжается. Даже хорошо, что так получилось, хуже было бы, случись все это после свадьбы. Размышляя таким образом, он, изрядно попотев у двери ( ключ никак не желал попадать в замочную скважину ), наконец то попал в квартиру. Не снимая ботинок, на автопилоте, он прошел в зал и включил свет. Вся комната, как в фильме ужасов, была залита кровью. В центре неестественно красного кровавого пятна вниз лицом лежала Рената. Рядом с ней валялся кухонный нож, покрытый бурыми подсыхающими пятнами. Волна ужаса вынесла Стаса обратно на улицу. Сколько, он просидел там, словно приклееннный к лавочке, парень даже не представлял. В себя он пришел от деликатного постукивания по плечу.

— Мужчина, не подскажете, какой код на двери в подъезде. Я звоню, но мне никто не отвечает.

Стас поднял на женщину тяжелые веки и закричал от ужаса: перед ним стояла … Рената. Наверное, он лишился чувств. Помнит только какую то таблетку, которую дала ему женщина, пытаясь успокоить. Видимо потом он рассказал ей обо всем, что случилось. Стас ничего не помнил. Очнулся окончательно парень только в коммуне. У него был горячечный бред, женщина, оказавшаяся Тамарой, лечила его своими отварами. Позднее, когда психика его вполне нормализовалась, Стас узнал, как все было на самом деле.

Тамара и Рената были близнецами. В тот день в кабачке произошла роковая ошибка. Он видел вовсе не Ренату, а Тамару. Бедная девушка действительно была не виновата. Оскорбленная до глубины души она решила отомстить любимому, пусть даже ценой собственной жизни. Она убила себя, обставив все, как убийство. Начала Рената с того, что набрала номер сестры, истерично выкрикнула, что Стас избивает ее и грозится убить. Прокричав адрес, она умоляла сестру побыстрее приезжать и спасти ей жизнь. Потом связь прервалась. Подъехав на такси к дому Стаса, Тамара и застала его у подъезда на лавочке. Выслушав его, она позвонила брату, вместе с ним поднялась в квартиру. Затем Влад отвез Стаса в коммуну, а Тамара вызвала милицию и заявила, что сестра на ее глазах покончила с собой. Во время следствия и похорон Стас лежал в деревне в бессознательном состоянии. Когда следствие было окончательно завершено, прошло немного времени, Стас попросил Влада заняться его делами. Он боялся и не желал возвращаться в квартиру, где все это случилось. Даже улицы города, по которым он ходил с Ренатой, были ему неприятны. Стас позвонил другу, с которым вместе занимался бизнесом, сообщил, что выходит из дела и попросил через Влада по возможности передать его часть денег, квартирой по доверенности тоже вызвался заниматься Влад. Стас ни на минуту не покидал коммуну, даже нотариуса привозили к нему в домик.

Огромную квартиру не так просто продать за те деньги, которая она стоит. Поэтому дело растянулось почти на полгода. Хотя Стас и уверял, что согласен на любые деньги, Влад все же продал квартиру за ее реальную стоимость.

Когда здоровье парня стало вполне сносным, он не раз спрашивал Тамару, почему они ему так помогают.

— Если бы Влад не увез тебя, ты сейчас наверняка сидел бы в тюрьме. В таком состоянии милиции ты сказал бы все, что они захотели. Под ногтями у Ренаты остатки твоей кожи, она ведь поцарапала тебя, кухонный нож с твоими отпечатками… Все факты против тебя, да еще звонок мне.

— Почему ты мне поверила?

— Я хорошо знала свою сестру, — просто ответила Тамара. — Она была авантюристкой и шезофреничкой. Мы, конечно, любили ее, но не понимали.

— Тамара, я страшно виню себя в смерти Ренаты. Выслушай я ее, не оскорби, она была бы жива.

— Не вини себя, устало отмахнулась Тамара. — Все под богом ходим. Она могла сказать, что у нее есть сестра, и вы во всем бы разобрались. Правда? Но она так ненавидела нас с Владом, что предпочла умереть, но не признаться в родстве.

— За что можно так ненавидеть?

— Это наше семейное дело, — сухо ответила Тамара. — Одно могу сказать, ты не слишком виноват в ее смерти. Она умерла от болезни. Ее болезнь называется ненависть. Но в город пока возвращаться не советую, мало ли что, вдруг какие свидетели всплывут, сиди пока тут, мы подтвердим, что в тот день, как я уже и заявила в милиции, ты был болен и лежал здесь.

Марина начала вести дневник, в который записывала все, что узнавала о коммуне, события, произошедшие за предыдущий день. Писала она в те длинные часы, когда не могла уснуть, чтобы избежать приступов тоски, накатывающих все чаще и чаще.

Из дневника Марины Орловой:

… Эта женщина пугает меня, хоть Тамара и предлагала мне не слушать ее бред, порой все же становится жутковато. Иногда, действительно, кажется, что Нелли тронулась умом, все твердит о беременности, напевает классические арии, даже с матерью своей, вроде, беседует. Я стараюсь не вслушиваться, но все равно как-то неприятно. А порой, особенно по утрам, у нее вдруг становится такой осмысленный взгляд! И речь звучит вполне связно. В такие моменты, признаться, я боюсь ее еще больше.

— Девочка, ты такая молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди, что держит тебя рядом с этими чудовищами и извращенцами? Чем они загадили твою судьбу? У тебя есть дети? — Чувствовалось, что слова даются ей с трудом.

— Нет, только муж. — Дрожащим голосом ответила я.

— Он тоже здесь?

— Олег дома, он хороший человек, ему нечего здесь искупать, понимаете, он не виноват, что жил с такой дурой, как я.