Боец - Алексей Наст Страница 25

С удовольствием поев (только сосиски почему-то пахли несвежими носками), Павел заглянул в книжный магазин. Раньше в городе было двадцать, а то и больше, книжных магазинов, ныне осталось шесть, где продавались только книги одного российского издательства, будто других издательств не существовало. Старое чтиво, переиздавалось под другими названиями, плюс некачественные переводы «мировых бестселлеров», которые читать противно. Но Павел все-таки выбрал себе парочку детективов: Кирилл Казанцев «Служебный разбой» и Сергей Зверев «Сезон охоты на ментов». Павел знал, таких авторов в природе не существовало, это были фантомы, вместо которых писали начинающие писатели. Пролистав опусы, он понял, что интересное чтиво на нудное ж/д путешествие ему обеспечено.

Дома он проверил содержимое дорожной сумки — необходимое тряпье и предметы гигиены были уложены аккуратно. Бросил туда книжки и тут же понял, что ему здорово повезло, что он добыл пистолет, из которого убил Козовского. Рассчитывать второй раз на подобное везение не приходилось.

Павел подошел к своему письменному столу, выдвинул ящик и вытащил длинный, с узким лезвием нож в кожаных ножнах. Этот нож он сделал лично, своими руками, любовно отполировал, наточил и назвал «свинорезом». Им он и зарежет очень опасную «свинью». Ухмыльнувшись, он представил, как вонзит все лезвие в пухлое брюхо одетого в белую рубаху и дорогой костюм человека и оно покажется с другой стороны. Он провернет его, чтобы намотать кишки на лезвие, и резко вытащит, обливаясь кровью жертвы…

Тряхнув головой, Павел вдруг понял, что его мозг занимают странные маниакальные идеи. Может, он искренне уверовал в пророчества Алешковского, потому что сам стал сумасшедшим?

…Маша ждала Павла на привокзальной площади. Он увидел ее сразу, еще находясь в маршрутном такси. Она опять понравилась ему. Опять прекрасная, смеющаяся, открытая для жизни. А он толкает ее в пучину, в темную бездну. Как ужасно и гадко…

Павлу стало досадно, что он такой мерзкий тип, что влез в глупую заваруху и как назло познакомился с Машей только благодаря тетради Алешковского, а не просто так, без всяких сумасшедших бредней и борьбы Добра и Зла. Был бы у него приятный отпуск, любовь, планы на будущее, а ныне только страх перед будущим и неодолимое желание делать то, что ему предначертано. Кем? Сумасшедшим?! Полный бред!

Он толкнул дверцу микроавтобуса и шагнул на горячий асфальт.

— Опаздываем, — произнесла Маша, улыбаясь.

— Бывает такое… Но мы успеем. Поезд стоит двадцать минут. Ты купила еды в дорогу?

— Взяла, но не знаю…

— Что?

— Курицу гриль, двадцать пельменей, салат корейский из морковки, лимонад, хлеб, пачку чая.

— Боже! — Павел расхохотался, обнял бесхитростную Машу за плечи и увлек к вокзалу. — Я говорил про еду, ну печенюшек каких-нибудь, конфеток, чтобы чай поцвыркать между делом. А ты, как баба деревенская, харчами на неделю загрузилась! Есть же вагон-ресторан!

— Там очень дорого! — возмутилась Маша искренне, чем еще больше пленила Павла.

— А где деньги тратить, как не в дороге! Романтика!

— В вагоне-ресторане, — Маша перешла на заговорщицкий шепот, — могут подсунуть несвежее! Я про это по телевизору сто раз смотрела!

Павел снова рассмеялся, а после пояснил:

— Могут подсунуть несвежее… Там всегда несвежее!

— Ты что веселишься? — вдруг построжала Маша, но тут же просияла: — Поняла! Ты взял новый след! Ты же сыщик!

— Вчера говорила, что я — Боец.

Маша смутилась от его замечания. Павлу стало неловко — зря он обрезал ее. Он забрал ее дорожную сумку, весьма увесистую, крякнул, покачал головой, имея в виду продуктовый перегруз, и снова рассмеялся. Маша пожала плечами и рассмеялась в ответ…

В кассе Павел купил два билета в купе СВ (из-за дороговизны в СВ всегда есть места), усмехнулся своему коварству (теперь-то птичка не вырвется из тесной клетки!), посмотрел на Машу искоса. Та походила на любопытствующего кролика — всего боится и все ей интересно.

Неожиданно Павел осознал, что она внутренне готова к его ночному приставанию, не удивляется, что он купил им СВ. Все прекрасно знает. Всунет он ей своего тепленького, и враз протрезвеет, уйдет очарование — всего лишь обычная молодая женщина. Никакой изюминки, никакой загадки… Ну и пускай. Тогда он останется наедине сам с собой и будет, наверное, по-другому смотреть на историю, в которую ввязался. Ну, есть Поборники Зла, и есть тетрадь, в которой описывается земной рай после их отстрела, их гибели… Но почему он должен в этом участвовать?! Почему, черт возьми?!

Маше очень понравилось их двухместное купе с обилием зеркал и мягкими диванчиками. До самого вечера, покачиваясь под мерный стук колес поезда, они болтали о пустяках, поедая курицу, пельмени, булочки, щелкая семечки и отгадывая кроссворды.

На станциях Павел выходил погулять по перрону, покупал у торговок мороженое, пиво, клубнику, пирожки с жареной капустой. И опять состав мчался на восток, все ближе к Хребту, и было скучно — Маша читала книгу про киллеров и мафию, а он стоял в пустом, чистом, застеленном ковровыми дорожками коридоре вагона и смотрел в окно на проносящиеся мимо перелески и луга.

В соседнем купе ехали чернявый, плохо выбритый хачик и очень белая, чистенькая толстозадая девка, которая громко смеялась шуткам хачика, а он громко говорил, лапая ее руками, и называл Светой. Они познакомились уже в купе, хачик сходил в соседний вагон за своим другом-близнецом, и в купе теперь пили шампанское и шумели больше прежнего.

Павел не любил железные дороги из-за таких вот «бытовых» сценок. Наверное, у этой Светы дома муж или близкий друг, а она, как последняя стерва, кокетничает с азербайджанцами, королями овощных рынков, а когда они, намяв ее сиськи, начнут задирать ее юбку и жадно хватать за задницу, состроит возмущение и дома будет жаловаться, вот, мол, какие скоты, руки распускали, и преданно жаться к милому покорной кошечкой.

Хачиков звали Вагиф и Гейдар.

Гейдар умчался в вагон-ресторан за новой бутылкой шампанского, оставив купе чуть приоткрытым, и в отражении настенного зеркала Павлу было видно, как маленький смуглый Вагиф, зажав Свету в угол, шептал ей на ухо скабрезности, а она дула губы в нерешительности.

— Давай! — вдруг резко и зло вскрикнул хачик и стукнул белотелую подругу по рукам, закрывавшим замок на юбке.

Света надулась, но Вагиф, распаленный сдобной фигурой попутчицы и шампанским, встал с диванчика, грубо дернул ее на себя, расстегнул замок юбки и ловко стянул ее, обнажив полные ноги и крутые бедра в кружевных трусах. Трусы тоже в мгновение были сорваны. Хачик сбросил брюки. У него оказался узкий таз и очень волосатые ноги, как у фавна. Он опять дернул девку за руку:

— Давай!

И она покорно завалилась на бок, подставляя свою вагину.

Вагиф резко всадил ей и стал, постанывая, быстро-быстро, как кролик, удовлетворять огонь страсти.