Опасная улика - Сергей Бакшеев Страница 25

«Она! Я вычислил ее. Вот так везение!»

Не заметив его, Лиза направилась к Менделеевской улице. Гребенкин поспешил за ней. Он не хотел бежать, чтобы не спугнуть девушку раньше времени, и поэтому опоздал. Когда он вышел на дорогу, то увидел, как Лиза садится в желтое такси.

«Уйдет!»

Гребенкин отчаянно замахал рукой, пытаясь остановить попутку. Вскоре ему это удалось. Он сразу дал водителю-кавказцу тысячу и попросил:

– Друг, выручай! Видишь, такси сворачивает направо? За ним! – Натолкнувшись на недоверчивый взгляд кавказца, Гребенкин быстро выдумал причину. – Дочь сорвалась. За наркотой рванула. Я должен ее догнать, понимаешь?

– Не слушает отца, – покачал головой седовласый водитель, трогаясь с места. И показал стиснутый кулак: – Ты вот здесь ее держать должен!

27

Генерал Константин Баюкин нервно переключал каналы телевизора. Его интересовали только новости. Что там с бывшим министром обороны и его «женским батальоном»? Хорошо, что журналисты раздувают скандал. Пусть возятся с ним подольше. Генерал надеялся, что к расследованию громкого дела привлекли всех толковых следователей, а на его долю достался нерасторопный неудачник.

И это правильно! Разве можно сравнить хищение в общероссийских масштабах с сотней-другой подмосковных квартир? Всего-то надо, чтобы следствие затянулось. Он вернет себе украденные марки, уйдет в отставку и свалит в тихую Латвию, где купит домик на взморье и будет наслаждаться спокойной жизнью.

Генерал посмотрел на часы. Он ждал человека, который никогда не опаздывал. Естественно, Баюкин солгал адвокату Гомельскому, будто ценные конверты подбрасывают ему в почтовый ящик. Вознаграждение в виде редкостных марок ему передавал эстонец Тармо Кильп. Этот ушлый бизнесмен, болтающий на чистом русском языке, придумал ловкую схему с квартирами и уговорил Баюкина в ней поучаствовать. Генерал согласился, когда понял, что почти ничем не рискует. Попадаются на деньгах, банковских счетах, недвижимости, драгоценностях, а марки легко утаить при любой проверке.

Зазвенел входной звонок. Баюкин поспешил к двери. Пришел тот, кого он ждал.

– Рад тебя видеть, генерал, – приветствовал хозяина Тармо Кильп. – Зачем звал? Мы же договаривались: встречи только в крайнем случае.

Кильп не раздеваясь прошел в гостиную. Как обычно, он не снимал перчаток и не выпускал из рук любимую белую трость. Генерал предложил сесть, однако Кильп как бы невзначай заглянул в соседние комнаты и остановился посреди гостиной.

– Я вижу, ты взволнован. Есть проблемы?

– Сплю в последнее время плохо. Приказы, квартиры снятся. Не зарвались ли мы?

– Квартиры военным выделяет государство. Жилплощадь получит каждый бездомный с погонами. Разве ты виноват, что у тебя уже есть жилье? – Эстонец развел руками, словно демонстрируя генеральские хоромы. – Нет! А служил ты подольше, чем какой-то там капитан или майор. Почему они получают, а ты с этого ничего не имеешь? Несправедливо. Как говорится, каждому по заслугам.

– Да я понимаю… Но вы уверяли, что схема законная. А тут начали копать…

– Закон и беззаконие – две стороны одной медали. Закон можно повернуть лицом к себе. Так и было. Но сейчас кто-то повернул его к нам задницей.

– Ваш прокол!

– Копают под тебя, генерал, а не под меня. Значит… – Кильп сделал многозначительную паузу.

– Но я делал все как обычно!

– Кто-то повернул медаль. Тот, кому это выгодно. Ты думаешь, я не размышлял на эту тему? Не пытался вычислить наше слабое звено? Еще как! Я прощупал всех участвующих в деле и пришел к выводу: в случае провала каждый из нас потеряет больше, чем приобретет. Кто-то испортил нам жизнь ради другой выгоды. Нематериальной.

– Борец за правду?

– Рассмешил! Таких не существует. Кроме банальных крохоборов есть борцы за должность, за голоса избирателей. Но опять – мимо.

– Кто же?

– Кто-то копает с твоей стороны. Думай, генерал. Думай!

У Кильпа чуть не сорвалось с языка: «Смывайся!» Но эту часть плана он рассчитывает выполнить первым. Вот только завершит важное дельце…

– Ну, мне пора, генерал. – Кильп с силой сжал правое плечо Баюкина. Глаза эстонца внимательно изучали реакцию собеседника. – Вижу, что окровавленный джемпер в спальне не твой. Сына?

– Откуда вы…

– Я же сказал, что изучил каждого участника дела. И о твоем контуженом сыне тоже знаю. Зачем он приехал в Москву?

– Помочь мне.

– Судя по джемперу, уже помог. Во что он влип? – жестко спросил Кильп.

– У меня украли последний конверт с марками. Это сделала проститутка, больше некому. Алексей помогает их вернуть.

– И что? Удалось ему это?

– Пока нет.

– Он же отмороженный на всю голову. Так?

– Алекс вылечился. Правда, его демобилизовали по медицинским показаниям…

– Ты говорил сыну обо мне?

– Нет.

– А кому говорил?

– Я соблюдаю осторожность. Как уславливались.

– Я вижу, как ты осторожен. Хранишь в доме окровавленные вещи. Кто его ранил? Где?

– Не могу сказать. Это наши проблемы.

– Вот именно. Ты сам профукал марки. А теперь еще и контуженого вояку к делу подключил.

Кильп направился к двери. Прежде чем выйти, эстонец обернулся и поднял трость, словно продолжение указательного пальца:

– Вот что, генерал. Больше ко мне не обращайся. Забудь обо мне. Мы с тобой друг друга не знаем!

28

Денис Гомельский припарковал «инфинити» у стрип-клуба «Дикие кошечки». На пороге заведения курили двое охранников, одетых в одинаковые темные костюмы и красные галстуки с белым силуэтом жеманной кошки. Скоро вечер и у них начнется горячая пора. А пока адвокат рассчитывал выудить у персонала информацию о том, что произошло вчера рядом с клубом. Предстояло выяснить, насколько тупо его клиент засветился перед убийством сутенера.

Гомельский уже собирался покинуть автомобиль, когда заработал его телефон. Звонил Алекс Баюкин.

– Ты угадал, адвокат, с филателистом. Девчонка приходила к нему утром.

– И что?

– Показала редкие марки, предлагала купить.

– Марки сейчас у него?

– Нет, сделку назначили после шести вечера.

Гомельский взглянул на часы. Времени в обрез, надо срочно ехать на Таганку. Клуб может подождать.

– Алекс, ты уверен, что это были марки из конверта генерала?

– Откуда же еще? Девчонка молодая, смазливая и наглая, как все шлюхи. Она принесла блок из четырех старинных марок Российской империи.

– Что-то быстро филателист тебе все рассказал.