Родная кровь - Сергей Майдуков Страница 25

Ужинали при свечах, насыщаясь обильно и жадно, не слишком стремясь поразить друг друга хорошими манерами. Оба были в майках: Неделин в черной, Филимонова в белой. Она знала, что у нее красивая грудь, и не стеснялась выпячивать ее. На столе, помимо разнообразной снеди, стояла опустошенная до половины бутылка темного рома с пиратом на наклейке. Бутылка была семисотграммовая, внушительная.

— Вкусно, — одобрил Неделин, приканчивая ломоть пиццы.

— Завтра я супчик сварю, картошечки нажарю, — пообещала Филимонова.

— Вот такую? — он показал пальцами что-то вроде грецкого ореха.

— Почему такую? — удивилась она.

— Картошечка, наверное, очень маленькая. А супчик варят в детской кастрюльке, да?

Неделин откровенно издевался, насмешливо поглядывая на Филимонову. «Ничего, посмотрим, как ты ночью веселиться будешь, — мстительно подумала она. — Уж я тебя сегодня помучаю».

— Наливай, — предложила она, показав подбородком на бутылку.

— Ты алкоголь как переносишь? — спросил он, не торопясь выполнить просьбу.

— Я мент, — напомнила Филимонова. — Могу сама пол-литра уговорить, заснуть к рассвету, а утром как огурчик. Есть один секрет.

— Поделишься?

Неделин придвинул граненые стаканчики, остро пахнущие ямайским ромом.

— Я всегда окно открытым оставляю, — сказала Филимонова. — Свежий воздух быстро отрезвляет, особенно если холодно.

— Ну, это любому известно, — фыркнул Неделин, протягивая ей стакан. — Кстати, о свежем воздухе. Не возражаешь, если я закурю?

— Возражаю, — отрезала Филимонова с неожиданной резкостью. — Вся одежда табачищем провоняет. Дыми на крыльце, договорились?

— Заметано.

Норовисто прикусив сигаретный фильтр, он вышел из дома. Небо еще сохраняло остатки закатного румянца на востоке, но дальше и вверху уже сверкали звезды. Луны не было. Деревья стояли черные, молчаливые. По всей деревне не нашлось ни лучика света. Электричества не было, а жечь керосин или свечи ради чтения старики не желали. Спали. Пока еще не вечным сном, но так же бездумно и бесчувственно.

«Почему мы так боимся смерти? — размышлял Неделин, пуская дым к звездам. — Ложимся спать и преспокойно проваливаемся в небытие. Все дело в том, что мы знаем, что утром опять проснемся, поэтому нам не страшно. Выходит, люди по-настоящему не верят в свое бессмертие и в загробную жизнь. Притворяются, успокаивают себя, а сами не верят. Иначе умирали бы так же легко, как засыпали. Даже с радостью. Оставляй все болячки и проблемы на земле, а сам возносись. Там тебе выдадут новое, здоровое тело и совершенно незапятнанную биографию. Живи и радуйся. Греши, наслаждайся жизнью, все равно потом будет новая. Так нет, не получается. Инстинктивно все понимают, что переродиться суждено далеко не каждому. Может быть, одному из тысячи, а то и из десяти тысяч, из ста, из миллиона. Страшно потому, что в конце каждый понимает, как глупо распорядился жизнью и душой. За это придется ответить, а этого никто не любит…»

Из задумчивого транса Неделина вывел пронзительный визг, прозвучавший за дверью и разбудивший вредную собачонку в доме напротив. Глаза Филимоновой, выскочившей на крыльцо, были круглыми и совершенно безумными…

— Там… там… — бормотала она, указывая на дверь дрожащим пальцем.

— Что? — спросил Неделин, наклоняясь за колуном, очень удачно пристроенным у стенки.

Перед его мысленным взором пронеслись мужские фигуры, забирающиеся в окна с оружием в руках. Подхватив топор, он оттеснил Филимонову таким образом, что она очутилась у него за спиной.

— Мышь, — выдохнула она. — Прямо возле меня шмыгнула. А остальные скребутся.

Неделин аккуратно поставил топор на место и внимательно посмотрел на спутницу:

— Мышь?

— Да, — подтвердила она, кивая.

— А ты раньше не слышала, как они скребутся?

— Нет, — сказала Филимонова. — Мы же разговаривали. А когда я осталась одна, стало тихо и…

— Рая, — вкрадчиво произнес Неделин, — если ты так боишься мышей, то, может, тебе постелить в саду? — Он посмотрел на двор, укрытый тенями черных деревьев. — Сон под открытым небом полезен. К тому же ты знаешь о пользе свежего воздуха после возлияний.

— Нет! — быстро сказала она. — Я одна боюсь.

Ей было весело играть эту роль. Мышей она действительно побаивалась, однако не настолько, чтобы убегать от них с криками. Но маленький спектакль позволял ей попроситься спать рядом с Неделиным. Разумеется, он не откажет гостье в этой маленькой любезности. Остальное дело техники. Тут прикоснуться, там прижаться. Случайно, конечно. Какой мужчина выдержит?