Прокурорская крыша - Николай Старинщиков Страница 25

Сергеич качнул головой.

– Верно. Где подписать?

Пристроился на тумбочке и стал выводить фамилию, имя и отчество. Потом расписался. То же самое проделал в доверенности на машину и распрямил спину.

– Где еще расписаться?… – Улыбнулся.

– Достаточно, Александр Сергеевич, – произнесла нотариус. – Больше нигде не нужно. Ваша воля отражена теперь на бумаге. И все с вашей волей отныне должны будут считаться. Начиная от мирового судьи, кончая… – она ткнула пальце в потолок, – президентом… Если вопросов нет, то я пойду. С вас причитается…

Получила деньги, встала и вышла из палаты.

– У меня к тебе, папа, просьба. Ты должен теперь сказать, что имеется завещание – тогда тебя оставят в покое и не будут больше донимать. Скажи ей, чтобы не рисковать больше своим здоровьем и жизнью. Ведь она будет думать, что квартира, случись что, станет принадлежать ей. Ты понимаешь, о чем я?…

Кажется, отец понимал. Завещание, выданное на имя Филькиной, могло спровоцировать ее на крайний шаг. Это же так очевидно. Она торопится. И если будет знать о новом завещании, то поймет безуспешность собственных действий.

– Все понял, папа?

– Все…

– Тогда я поехал. Может, будут звонить, так ты не забудь, о чем я тебе говорил. Не забудешь?…

Старший Лушников обещал. Голова у него теперь светлая. Утром завтракал. И все помнит…

Сын вышел из палаты и направился к кабинету начальника госпиталя. Приблизился к двери, но та оказалась запертой. Снаружи висит резная дощечка с часами работы и приема желающих. Дернул неподатливую дверь еще раз и глазами снова на доску – в неурочные часы попал. Неприемный день у начальника учреждения. Придется звонить, у телефона нет приемных часов.

Вышел. Сел в машину и поехал к новому месту службы. Почему-то казалось, что его обязательно должны принять на службу. Зря, что ли, ехал такую даль? У него и денег-то нет, чтобы назад ехать. По старому месту службы сданы все дела. Обходной лист подписан. Нужен лишь приказ о зачислении на новое место службы, чтобы окончательно исключить из числа сотрудников и переслать личное дело. Трудное это дело – перевод.

Прибыл в РОВД. Вошел в подъезд. Навстречу попался какой-то китаец невысокого роста. Тот стрельнул словно бы припухшими глазами и пошел дальше по своим делам.

Начальство оказалось на месте. Круглолицый рыжеватый подполковник. Явный кандидат в пенсионеры. Лушников представился. Подполковник блеснул глазами. Махнул рукой: присаживайся поближе.

– Слыхал, – проговорил. – Мне уже звонили. Но что-то вы долго, уважаемый…

– Отец в госпитале лежит…

– Ах, вот оно что. Ну, ничего. Бывает. Что с ним?… Подремонтироваться, значит, решил?… Давайте ваш рапорт.

Разгладил на столе бумагу и стал внимательно читать. Закончил читать – стал говорить

– Я, конечно, рапорт сейчас подпишу, – произнес. – Но хотелось бы все же знать, чем вы занимались на острове. А то ведь некоторые так много знают. Они настолько в этом уверены, что их начинает распирать от собственного величия. Самоуверенность… И, как результат – вверх колесами на ровной площадке… Конечно, это к вам не относится… Рассказывайте. Я вас слушаю.

Кажется, он хотел раздавить кандидата – сразу и навсегда. Чтобы у того даже иллюзий никаких не оставалось – ни в отношении поблажек, ни в отношении прошлых заслуг.

– Понимаете, есть в природе место, куда нас неотвратимо тянет…

– Как лосей на соленую глину, – подхватил начальник РОВД.

– Вот и у меня. Пятнадцать лет жил на стороне, а теперь вот решил возвратиться. А на острове я был в той же должности. Начальник отделения розыска. Занимались всем подряд. Начиная рыбой и кончая медвежьими лапами. Браконьерством, то есть. Недавно взяли большую группу…

– Так это про вас, кажись, показывали в новостях недавно?… Медведей жалко… Для чего-то им лапы понадобились…

– Для переправки за границу. Говорят, если съесть суп из медвежьих лап, то станешь грозным и могучим.

– Вот оно что… Поверье, значит, такое…

– Так точно.

– А образование – академия Омская? Понятно. Высшее юридическое. Специальная школа. Всю жизнь на острове. У нас, конечно, своя специфика. У нас здесь все медведи двуногие. И лоси попадаются. – Подполковник улыбнулся. – Но, думаю, понять нас будет не сложно. В отпуске, значит, сейчас?… Тогда оформляйтесь и ждем с распростертыми объятьями. У нас, как и вас, все те же проблемы. «Глухарики» тоже висят. И на ковер нас вызывают. Недавно убили двоих – так и не раскрыты. Зацепиться не за что…

Начальник склонился и торопливой рукой сделал надпись на рапорте:

Не возражаю. Гаевой А.И. 04.04.04 года.

Потом встал и подал руку.

– Алексей Иванович… Остальное – в рабочем порядке…

И снова улыбнулся. Оформляйся, ступай, майор…

Этим же днем майор Лушников сдал рапорт в отдел кадров. Подполковник вложил документы в папку. Посмотрел на календарь.

– Отпуск, значит? – проговорил. – Хорошо. Отдыхайте. О приказе вас известят…

Лушников вернулся домой. Поставил машину в гараж и поднялся в квартиру. Двери отворил все тот же Гирин.

– Хоть бы позвонил, – обиженно пробурчал. Потом стал спрашивать: – Как у тебя дела? Поступил?… А этот наш как, благотворитель, который в госпитале? Нормально, значит?… Ну, и хорошо. Давай выпьем тогда за успех операции.

Из спальни вышла тетка Настасья. Для поддержки пришла. Сидела дома одна, соскучилась, и решила проведать. Дверью довольна. Успехами племянника – тоже. Одним недовольна осталась – настойчивостью бабьей. Уж ладно бы муж был ей Александр Сергеевич. Видали, как вцепилась. Вот бы узнать, какую она там жизнь вела в Средней Азии.

– Не ругай человека. Она беженка… – пробормотал Гирин.

– Ага… Знала я одну такую. Не успела приехать – смотрю: у нее уже мужик появился. Потом другой. В Москве сейчас с дедушкой с каким-то живет… А тому в субботу сто лет скоро…

– Вроде бы все меры принял, – снова стал рассказывать племянник. – Новое завещание сделали. Оказывается, от договора, который ему хотели навязать, он отказался, а завещание подмахнул…

– Чего не сделаешь в супружеском угаре…

– И не расписаны они. Отказали пока что в Загсе… Кушает… Говорит. Ему бы вес еще набрать… Меня узнал. Сказал, что во сне вчера видел.

– Все у него в голове перевернулось…

Лушников подошел к телефону и стал крутить диск.

– Мне начальника госпиталя… Ах, это вы. Дело такое, что требует вашего вмешательства.

– Кто говорит? – спрашивал начальник.

– Лушников. Сын одного летчика-истребителя, который лечится у вас от дистрофии… Вот именно. Я бы попросил вас усилить контроль… Дайте распоряжение, чтобы никого больше не пропускали…