Их «заказали» в кафе - Инна Тронина Страница 25

Лучше всего было бы разыскать лечебное учреждение, где предпринимателю поставили роковой диагноз, и получить официальный документ. Тело Илоны Имшенник находится в морге. Тётка ждёт, когда прибудут родители, пожелавшие увезти дочку на родину. Эксперты сейчас работают с трупом Натальи Швец, отец и брат которой завтра прилетают из Волгограда. Валентина Черенкова для экспертизы, к сожалению, потеряна. Покой Старшинова и Железнова тоже не хочется тревожить. Лучше сейчас вплотную заняться борделем.

А что он докажет, даже если все перечисленные лица окажутся инфицированными или больными? Три проститутки где-то подклеили СПИД, наградили клиентов, а те психанули и покончили с собой. Самоубийцей впоследствии оказалась лишь одна из девиц, другую удавили, а третья стала жертвой несчастного случая на съёмной квартире.

Кстати, факт демонстративного ухода в мир иной Натальи Швец тоже ни о чём не говорит. Лилия Олеговна вряд ли скажет больше, чем при первом допросе; её могли и не посвящать в тёмные дела. Наталья приняла имя предыдущей целительницы, которая, подкопив деньжат, внезапно уехала на жительство в Штаты.

— Анжела, вы сказали всё, что хотели? — Артур медленно поднялся, надел плащ. — В некоторых случаях главное — выговориться…

— А чем делу-то поможешь? — горько усмехнулась Анжела и тоже встала. — Постарайтесь забыть мою истерику — это больше не повториться. Главное, так обидно — хуже смерти! Я отдам вам деньги и попрошу охранника выпустить вас из дома. — Кутаясь в шаль, Анжела прошла к двери и обернулась. — Я сначала была потрясена случившимся, но сейчас уже начала привыкать к своему новому положению. Рано или поздно об этом узнает весь столичный бомонд, и я стану отверженной. А вы молодец — смотрите на меня так, будто ничего не произошло. Да, ещё об одном я хочу сказать обязательно… — Анжела внимательно взглянула Артуру в глаза, и он не отвёл взгляд. — Вы можете не волноваться за здоровье Арнольда Альбертовича. Мы не подарили друг другу ни одного поцелуя. Признаться, раньше я об этом даже жалела. А сейчас очень, очень рада. Поверьте!

— Благодарю вас.

Тураев кивнул и вышел из спальни следом за Анжелой, от всей души радуясь за Нолика. Ещё не покинув квартиру Субочей, он уже начал строить планы на завтрашний день.

* * *

На обочине Ленинградского шоссе, неподалёку от Кольцевой дороги, Тураев обратил внимание на девчонку-подростка, возникшую будто бы из-под земли. Он проводил в аэропорт Голланда и возвращался в Москву, думая о том, что так по-идиотски отпуск никогда ещё не проводил.

Тихий сиреневый вечер настраивал на лирический лад. Артур окончательно решил завтра, в воскресенье, поехать в область, побродить по лесу, посидеть у реки, выпив бутылочку пива под жареный пирожок. И, пусть на несколько часов, но забыть обо всех этих самоубийцах, проститутках, скорбящих родственниках и обо всём прочем, что отравляло жизнь. Артур любил осень и не мог допустить, чтобы эта прекрасная пора промелькнула, как мираж, и вернулась лишь через год.

Девчонка, одетая в грязную, потерявшую естественный голубой цвет джинсу, показалась Артуру знакомой и в то же время сильно изменившейся. Прямые, совершенно белые волосы до плеч, хайратник — кожаный ремешок на лбу, обилие фенечек и дешёвые перстни на пальцах указывали на определённый стиль жизни юного существа. Правда, романтическую картину несколько портил фингал под левым глазом. Тураев, который около года поработал в подразделении по борьбе с наркотиками, привычно установил у девчонки страсть к марихуане — по броскому украшению красно-жёлто-зелёного цвета, висящему на шее.

Отпетое дитя жаждало остановить именно его тёмно-алый джип «Мерседес-Гелендваген», а на все остальные «тачки» не обращало никакого внимания. Доселе гуляющая где-то в стороне от дороги по мятой траве, она вдруг бросилась почти под колёса джипа с такой решимостью, что Тураеву пришлось резко тормозить.

— Здрасьте, товарищ капитан! — широко улыбнулась девчонка. — Не узнаёте? Я — Инга Кулешова с Рязанского проспекта. Вы три года назад моих предков сажали. Я сейчас с бабкой живу…

— Да, твоих родителей трудно забыть! — Тураев открыл дверцу. — Но мы долго не виделись — с тех пор я стал майором. Куда тебя подвезти? Или здесь повспоминаем минувшие дни?

— До Нового Арбата, если можно. Не думайте, я чистенькая, только вчера в баньке была. А что прикид такой, так это — дело принципа.

Инга не соврала — её волосы действительно пахли шампунем. Усевшись рядом с Тураевым, она приосанилась, задрала вздёрнутый на кончике нос и приняла вид пресыщенной жизнью бездельницы. Но уже через минуту сунула замёрзшие ладони под мышки и засопела.

— Вижу, дома ты не часто бываешь.

Артур чувствовал, что Инга хочет с ним пообщаться, но ей требуется время, чтобы собраться с духом. В те годы, когда капитан Тураев сделал всё, чтобы изолировать от общества супругов Кулешовых, джип уже существовал, поэтому Инга и запомнила его. Номер, правда, изменился, но девчонка ориентировалась по внешнему виду — таких автомобилей в Москве было не так уж много.

— Да бабка тоже закладывает. Я две недели дома не появлялась, — беспечно отозвалась Инга. — Живу у друзей. Сейчас на Хлебном клёвая компания собралась, и меня пригласили. А вам ведь по пути, правда?

— Правда. Вообще-то ты слишком много про меня знаешь, — с шутливой угрозой в голосе заметил Тураев. — Надо бы тобой заняться.

— Если бы вы тогда мной не занялись, родаки до сих пор бы меня за пузырь педофилам продавали. Впрочем, я уже перекинулась бы! — Плутоватая рожица Инги стала серьёзной.

Артура передёрнуло от воспоминаний — ничего более омерзительного в своей богатой практике он не встречал. Когда еле живую девчонку осмотрели гинекологи, они ахнули и сразу же отправили её на операционный стол. У бедняжки оказались повреждены не только наружные и внутренние половые органы, но и кишечник, и мочевой пузырь.

Прижатая к стенке мамаша, пересыпая тирады матюгами, орала, что её десятилетняя дочка сама с удовольствием всем давала. Тураев взбесился и едва не пристрелил негодяйку прямо на месте из табельного оружия. А после выложился до конца и добился справедливости — по крайней мере, Кулешовым в их камерах устроили «прописку» по полной программе. А после Ингины «родаки» поехали в колонии, получив каждый по максимальному сроку.

— В приют не пробовала устроиться?

Артур вспомнил питерское прибежище Вали Черенковой и решил, что Инге оно подошло бы.

— Жила там, потом смылась. Это же перевалочная база. Немного побудешь — и опять к своим отправляют. А в квартире у бабки гудят каждый день. Я даже собиралась «золотой укол» сделать, с крыши прыгнуть и умереть в полёте — кайф! Ничего не получилось…

— Выдрал бы тебя. Да неохота руки пачкать! — с неожиданной злостью сказал Тураев. — С бабкой твоей я поговорю завтра же. Если надо будет — и её посажу. Не в зону, так в ПНИ поедет — я тебе обещаю. А сейчас, конечно, укуриваетесь в никакую? И вам хорошо?

— Не жалуюсь, — коротко ответила Инга. — У нас на Прибрежном хаза. Хорошие ребята собираются…