Ключ. Возвращение странницы - Патриция Вентворт Страница 25

– И ключ, который выпал, был вот таким? – Он протянул на ладони ключ Буша.

– Да, да! – воскликнула мисс Мэдок.

– И что вы с ним сделали?

– Положила обратно, – испуганно ответила мисс Мэдок. – Брат запрещает трогать его вещи.

Лэм встал.

– Спасибо, мисс Мэдок. А теперь мы побеседуем с мистером Мэдоком.

Она поднялась, в тревоге уронив носки.

– Нельзя… он работает… я никак не могу… я никого к нему не пускаю, если он занят…

Инспектор умел убеждать. Поэтому мисс Мэдок покорно отправилась в лабораторию – постучала, шагнула за порог и с дрожью произнесла несколько слов, после чего в спешке удалилась, благодаря Бога за то, что послышался звук закрывшейся двери.

Эван Мэдок, выпрямившись с пробиркой в руке, высокомерно взглянул на незваных гостей. Вежливости по отношению к незнакомцам и почтения к закону проявлено не было: его потревожили, потревожили во время работы. Пускай задают свои вопросы и убираются. Мистер Мэдок самым недвусмысленным образом выразил это, если не словами, то тоном и поведением.

«Какой нахал, – отметил Фрэнк Эббот. – Иногда блеф помогает, если карты плохи».

Старый Лэм держался по-деловому вежливо.

– Нас прислали навести кое-какие справки в связи со смертью мистера Майкла Харша. Думаю, вы можете помочь следствию, мистер Мэдок.

Поднялись густые черные брови, сверкнули глаза, послышался ледяной голос:

– А я полагаю, что это маловероятно. Чего вы хотите?

Лэм объяснил:

– Я хочу знать, что вы делали в Церковном проулке незадолго до смерти мистера Харша.

Черные косые брови вновь опустились и сердито сомкнулись, превратившись в сплошную линию. Рука, державшая пробирку, с силой сжалась и расслабилась. Осколки стекла посыпались на пол. Эван Мэдок даже не взглянул на них.

– Кто сказал, что я там был?

Лэм вытащил из кармана бумагу и неспешно развернул.

– Вас видели и слышали, мистер Мэдок. Здесь у меня показания, где говорится: «Мистер Мэдок шел по проулку в сторону церкви. Я отчетливо разглядел его в лунном свете. Мисс Браун стояла у садовой калитки. Мистер Мэдок спросил: “Куда вы идете, Медора?” – и она ответила: “Не ваше дело”». Вы можете как-нибудь прокомментировать это? Свидетель также утверждает, что вы запретили мисс Браун идти в церковь, отобрали ключ, который она держала в руке, и ушли. Кстати, мисс Браун признала, что выходила в проулок.

Эван Мэдок зло рассмеялся.

– Да неужели? Она говорит, что выходила в проулок? Что еще?

– Я здесь не за тем, чтобы пересказывать чужие показания. Мне необходимы объяснения. У нас есть доказательство того, что во время убийства мистера Харша у вас находился один из ключей от церкви. Есть также свидетельство, что вы поссорились из-за него с мисс Браун. Вам есть что сказать?

Мэдок выпрямился.

– Если вы собрали столько показаний, что же еще нужно?

– Вы признаете, что были в Церковном проулке примерно в половине десятого вечера во вторник?

– Почему бы и не признать?

– Вы не хотите сообщить нам, что там произошло?

Мэдок вновь рассмеялся.

– Чтобы вы сравнили мои слова с показаниями вашего свидетеля и уличили во лжи? Вот что бы вам хотелось, да? Но ничего не получится, потому что я не лгу. Этого-то вы и не учитываете в подозреваемом – он может говорить правду. Тут вы оказываетесь обезоруженными. Запишите то, что сейчас услышите, – вот мои показания, и каждое слово – правда!

Лэм, оглянувшись, кивнул. Фрэнк Эббот достал из кармана записную книжку и сел, пристроив ее на колене.

Мэдок принялся ходить туда-сюда, бросая короткие, яростные фразы, – руки глубоко засунуты в карманы, каждый порывистый шаг и резкий поворот полны гнева и энергии.

– Итак, вечер вторника. Я вышел прогуляться, на часы не смотрел. Добравшись до Церковного проулка, я увидел мисс Браун. Я догадался, что она идет в церковь, и посчитал это глупым. Она что-то держала в руке. Харш как раз играл в церкви на органе. Я сказал, что она может послушать и стоя на улице, и велел отдать ключ. Она отказалась, поэтому мне пришлось вывернуть ей руку. Ключ упал. Я забрал его и ушел. Вот и все. Убирайтесь отсюда, я занят!

Никто не спешил, кроме мистера Мэдока. Сержант Эббот писал. Лэм сохранял прежнее спокойствие. «Точь-в-точь призовой бык на травке», – подумал непочтительный подчиненный.

– Минуту, мистер Мэдок. Это крайне важно не только для нас. Спешить не надо. Я прошу: тщательно думайте, прежде чем отвечать. Мой долг – предупредить, что все сказанное вами будет записано и может быть истолковано против вас.

Эван Мэдок замер как вкопанный посреди комнаты, быстро развернулся и спросил:

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю. Я предупреждаю. Мы исполняем свой долг, и для обеих сторон будет гораздо лучше, если вы спокойно сядете и подумаете, прежде чем что-нибудь сказать. Я предупредил. Мне необходимо знать, пользовались ли вы ключом, который отобрали у мисс Браун. Ходили ли вы в церковь и виделись ли с мистером Харшем вечером во вторник?

Во время речи инспектора Мэдок уже сделал энергичный отрицательный жест. Когда Лэм замолк, он вновь затряс головой с такой силой, что все его тело задрожало. После этого Мэдок застыл, сунув руки в карманы. Прядь черных волос встала дыбом, подчеркивая вертикальный излом бровей.

– Вы отрицаете, что ходили в церковь?

Мэдок с невероятной горечью ответил:

– Если я скажу «нет», вы решите, что я соврал. Если «да», вы спросите, не я ли застрелил Майкла Харша. И если я опять-таки отвечу «да», вы охотно поверите. Но если я скажу, что любил Харша как брата и отдал бы правую руку, лишь бы вернуть его, вы заподозрите меня во лжи. Потому что не в вашей натуре верить в лучшее – вы верите только в худшее.

Лэм кашлянул.

– Я бы хотел, чтобы вы пояснили свои слова, мистер Мэдок. Нам не нужна путаница. Я не вполне понимаю сути ваших утверждений – ходили вы в церковь или нет?

Мэдок заговорил тише, хотя и с прежней долей яда:

– Я не ходил в церковь. И не убивал Майкла Харша. Теперь достаточно ясно?

– Да, вполне. Вы вернулись домой, забрав с собой ключ. Когда вы вернули его мисс Браун?

Мэдок резко рассмеялся.

– А она не сказала? Ну надо же. Я вернул ключ в четверг вечером. Он ей зачем-то понадобился.

– Спасибо, мистер Мэдок. Вы не откажетесь подписать показания, которые только что дали?

– Ничуть не возражаю. Мне нечего скрывать.

Наступила тишина. Фрэнк Эббот дописал и прочел вслух записанное. В отличие от большинства показаний, зафиксированных полицейскими, стиль был отчетливо мэдоковский. Профессор выслушал, нахмурив черные брови, затем схватил бумагу, взял со стола перо, глубоко обмакнул в чернила и размашисто вывел поперек страницы: «Эван Мэдок».