Казнь без злого умысла - Александра Маринина Страница 25

Алена стояла с папкой в руках и внимательно читала те самые материалы, которые, по ее словам, только вчера отдала Милановской-Милюковой.

– Что, память девичья? – усмехнулся Егоров. – Свои же материалы – и забыла так быстро? Небось вчера на свидание бегала, вот все и вылетело из головы.

Девушка снова густо покраснела и бросила на оперативника негодующий взгляд.

– Я вчера после работы у мамы в больнице была. А вот знаете… Вы спрашивали, в каком она была настроении… Мила, то есть… В общем, когда она зашла за материалами, то даже улыбнулась, а это редко случается. Она точно не была ни напугана, ни расстроена. И ругалась не очень сильно, хотя и было за что. Я думала, она меня за этот промах по стенке размажет, ну, как обычно бывает, она орет и обзывается. А она ничего… И в какой-то момент мне показалось, что она увидела в тексте что-то интересное.

– Что именно? – насторожился Егоров.

– Не знаю. Просто она уже начала ругаться, выговаривать мне и вдруг замолчала, сказала, что сама разберется, и даже похвалила под конец, сказала, что я молодец. И я хочу найти это место, чтобы понять…

– И как? Нашла?

– Нет, – призналась Алена.

– А что за промах-то? – поинтересовался майор. – За что Милюкова на тебя ругалась?

Оказалось, что старший редактор Арканова упустила неувязочку с датами и биографией кандидата в мэры Горчевского. Только и всего… Опять мимо.

Капитан Хохлов вошел уверенно, и была во всем его облике такая напористость, что у неподготовленного человека непременно должно возникнуть ощущение, что вот теперь все пойдет как надо и закончится успехом. Появление Хохлова прошло незамеченным только для Алены, которая уселась за стол и продолжала что-то выискивать в материалах.

– У кого ключи от кабинета Милюковой? – спросил Вадим, едва поздоровавшись.

– У меня, – ответил следователь, – мы же изъяли с места обнаружения трупа, они в сумочке были.

– Хорошо, тогда давайте приступать, – скомандовал Хохлов.

Следователь бросил на Егорова выразительный взгляд, мол, видал, как теперь опера распоряжаются в присутствии следователей? Капитан, совершенно очевидно, искренне полагал, что он здесь главный. По закону главным был, конечно, следователь, а вот по российскому менталитету – тот, кто является «человеком начальства». То есть именно капитан Хохлов.

– Учись, Мишаня, как надо себя подавать, – шепнул Егоров своему юному напарнику, – научишься – тебя из района в город переведут, будешь со мной в одном отделе работать, а там, глядишь, и в начальники выбьешься. Вот Милюкова сумела себя подать – и в отдельном кабинетике сидела, в то время как все остальные редакторы в одной общей комнате толклись.

– Так вот ее и убили, – таким же шепотом ответил Резвых, – а все остальные зато живы.

– Тоже верно, – хмыкнул майор. – Чем ты незаметнее, тем больше шансов на выживание.

Прихватив в коридоре парочку понятых, трое оперативников и следователь открыли кабинет, в котором еще вчера работала погибшая Камилла Теодоровна Милюкова, она же Мила Милановская. Кабинет был поистине крошечным, но все равно это был отдельный кабинет – штука статусная. Кроме рабочего стола с компьютером и кресла с высокой спинкой, на небольшом пространстве уместился только стеллаж с папками и один «стул для посетителя». Находиться здесь вшестером (если считать и понятых) не было просто никакой возможности. Следователь решительно отодвинул открывшего дверь и остановившегося на пороге Вадима Хохлова, протиснулся в комнату, тут же уселся за стол и открыл портфель.

– Я буду протокол писать, – заявил он, – кто-нибудь пусть работает, остальные – будьте любезны, стойте в дверях и не мешайте.

Работать, то есть обыскивать помещение, вызвался, разумеется, Хохлов. Начали, как и положено, со стола: сначала то, что лежит сверху, потом содержимое ящиков. Вадим молча перебирал документы, читал их и откладывал, следователь, не торопясь, сперва вынес постановление о проведении обыска, затем начал заполнять шапку протокола.

На столе ничего достойного внимания не обнаружили. А вот в одном из ящиков их ждала неожиданная находка – два вскрытых конверта без адресов, два письма с угрозами, из которых вполне однозначно следовало, что Милановской предлагали деньги за включение в программу с Алексеем Новаком, автором одного из двух проектов трассы, материалов, компрометирующих проект. Отправитель письма хотел, чтобы во время беседы с проектировщиком «южного» варианта прокладки трассы прозвучали либо записанные заранее интервью со специалистами, либо вопросы из зала, которые ясно дадут понять: дорога через звероферму, то есть «северный» вариант, лучше для всех и выгоднее, потому что она короче и будет пролегать по менее сложной местности, то есть потребует меньших затрат, а «южный» вариант, более сложный и дорогостоящий, проектируют и пытаются протолкнуть только для того, чтобы «эта банда воров во главе с мэром Смелковым смогла получить из бюджета больше денег и «распилить» их».

Это было уже кое-что! Пока Вадим Хохлов исследовал содержимое папки «Новак, эфир 17.07.2014», Егоров и Миша Резвых кинулись снова отлавливать и опрашивать редакторов программы. Все в один голос уверяли, что Милюкова никому не поручала организовать ни интервью, ни реплики из зала. И если все эти люди говорили правду, то выходило, что Камилла Теодоровна угроз не испугалась и на поводу у шантажистов, сторонников «северного» варианта, идти не захотела. Правда, до эфира еще два дня, и, возможно, она все-таки намеревалась сделать то, что от нее требовали и за что предлагали деньги, ведь за два дня можно много всего успеть. Но тогда почему ее убили? Потому что она ясно дала понять, что отказывается и на попятный не пойдет? Или она все-таки сделала все, что нужно, сделала сама, не прибегая к помощи сотрудников, никого не поставив в известность, и тогда получается, что ее убили сторонники как раз «южного» варианта, каким-то образом узнавшие о том, что готовится атака на общественное мнение, и испугавшиеся. Звучало все это совершенно бредово, потому что крайне маловероятно, чтобы могущественные и богатые люди, люди со связями и деньгами, испугались какого-то ток-шоу, которое смотрят домохозяйки.

Письма и папку с материалами, подготовленными к программе с Алексеем Новаком, приобщили к делу, компьютер Милюковой изъяли, закончили обыск и разъехались: следователь – к себе в следственный комитет, оперативники – к начальству на доклад.

Пока ехали в машине, выяснилось, что Вадим Хохлов времени зря не терял, он успел до появления на телевидении побывать в доме, где жила убитая Милюкова, и побеседовать с соседями как по дому, так и по улице, чтобы восстановить последний вечер в жизни молодой женщины. У Камиллы была собака, маленькая и беспородная, ужасно лохматая и ужасно ласковая, и хозяйка каждый вечер с ней гуляла, впрочем, как и каждое утро. Вчера она тоже гуляла с Фросей (так звали лохматую дворняжку), останавливалась поговорить с другими собачниками, одним словом, все было как обычно. И время прогулки было самым обычным, с девяти до десяти вечера. Никто не видел, когда Милюкова вернулась домой из студии, но около восемнадцати часов ее заметили идущей в магазин на соседней улице, в самом магазине ее тоже вспомнили – все-таки на телевидении работает, местная знаменитость, таких известных людей встречает! Набор продуктов, купленных Милюковой, свидетельствует о том, что она, скорее всего, ждала кого-то в гости. И этот кто-то (а может, и эти, во множественном числе) пришел поздно вечером, уже после десяти часов, потому что с девяти до десяти она гуляла с собакой. Трудно представить ситуацию, когда к тебе приходят гости, а ты оставляешь их дома на целый час и уходишь выгуливать своего питомца. В таких случаях либо прогулка сокращается до минимальных 15 минут, либо люди просто выходят все вместе и прогуливаются, пока псина решит все свои сложные и несложные задачи. Камилла Теодоровна же спокойно отгуляла свой обычный час, и никто из тех, с кем она останавливалась поболтать, не заметил, чтобы она торопилась.