Умереть от любви, или Пианино для господина Ш. - Анна Дубчак Страница 25

– Но что рассказала-то?

– А то, что тот человек, которого ты мне показывала вчера на фотографии… Словом, я его знаю. Видел несколько раз вместе с Татьяной. Они вместе работали. И он просил ее, чтобы она помогла ему устроить диверсию на том самом номерном заводе, на котором работал Валентин. Она отказывалась, но он ей сказал, что если не она, то все равно кто-нибудь другой ему поможет. Он сказал, что Валентин собирается в Германию, что его приглашают в Берлинский университет, в научную физическую лабораторию, и что надо помешать ему уехать, потому что он якобы может вывезти какие-то расчеты или документы на микрокассетах.

– И она поверила?

– Нет, конечно. Но она поняла, что Андрей, так звали этого типа, не шутит, что в городе можно найти несколько десятков таких иуд, которые так помогут, что Валентина не то что уволят, а вообще посадят. Вот поэтому она и согласилась. Ей нужно было только проникнуть в его заводскую лабораторию и отвинтить несколько кранов с каким-то газом. Я в этом не разбираюсь, как и она.

– И она открыла?

– Да. Но перед этим она тайно ото всех, даже от меня, встретилась с Валентином где-то за городом, в лесу, и сказала ему обо всем, объяснила ситуацию. И тогда он сам рассказал, что именно она может сделать, чтобы и его уволили, но не посадили, и ее оставили в покое.

– Но кто он такой и почему она так испугалась?

– Потому что у этого Андрея был покровитель, некий Трегубов, генерал КГБ, человек, одного слова которого было достаточно, чтобы уничтожить кого угодно. Но он был гомосексуалистом и положил глаз на Андрея. Не знаю, что уж между ними произошло, но, скорее всего, Андрей с ним объяснился и предложил ему другую форму общения. Не уверен, что это происходило на сексуальной почве, скорее всего, у этого Андрея был более могущественный покровитель в Москве, который, кстати, устроил ему работу в Берлине, где Андрей долгое время жил. Может, это даже был его отец. Вот только непонятно, зачем ему было после Германии возвращаться в Россию, да еще и в такую дыру, как наш городок.

– А что произошло с Жуковым?

– Татьяна все сделала так, как он велел, следуя точным инструкциям, нажала на какие-то кнопки, отвинтила что-то, плеснула кислоты в какую-то большую колбу… Был скандал. Но, как Валька и спрогнозировал, его просто понизили в должности. Не уволили. Хотя он поседел за пару дней. А я, когда узнал об этом, неделю с Танькой не разговаривал.

– Скажи, ты имел в виду именно эту информацию, когда говорил, что она тебе рассказала про Жуковых спустя полгода после их смерти?

– Нет. То, что я сейчас рассказал, старая история. Дело, что называется, прошлое.

Раздался звонок в дверь. Оба вздрогнули, словно их застали за чем-то постыдным.

– Это, наверное, из похоронного бюро, я вызывал.

Наталия вся внутренне сжалась. Ее вновь вернули в реальность.

Филимонов пошел открывать. Послышался какой-то хлопок, и следом раздался стук, какой бывает при падении на пол. И тишина.

Наталия, еле переставляя ноги, сделала несколько неслышных шагов по направлению к прихожей и, выглянув, увидела лежащего ничком на полу Павла. И звук убегающих шагов. Она бросилась к кухонному окну, выходящему во двор, но ничего, кроме отъезжающих белых «Жигулей», не увидела. Машина была без номеров.

Она вернулась в прихожую и опустилась на пол перед Павлом, перевернула его на спину и увидела большое, мокрое от крови пятно на груди. Он, бедняга, даже глаза не успел закрыть. Выстрел, и снова из пистолета с глушителем. И как раз в тот момент, когда Павел собирался поведать ей о том, о чем рассказала ему жена спустя полгода после гибели Жуковых.

Она посмотрела на часы: восемь. Логинов мог уйти, но мог и остаться.

Она позвонила домой. Трубку долго не брали. «Спят, наверное». Наконец она услышала голос Игоря:

– Логинов у телефона.

– Это я.

– Ты?! – Пауза, затем вопрос: – Что случилось? Ты где?

– Я у Филимонова. Ему только что кто-то позвонил, он думал, что из похоронного бюро, пошел открывать, а я в это время находилась в большой комнате. – Она перевела дыхание, представляя Логинова, лежащего в гостиной на диване в объятиях Валентины. – Его убили. Так же, как и Родионова, как и Татьяну. Выстрелом из пистолета в грудь. Пистолет с глушителем. От дома только что отъехали белые «Жигули» без номеров.

– Оставайся там, я сейчас приеду! – Как часто она в последнее время слышит эти слова. От них веет смертельным холодом.