Золото Атлантиды - Наталья Александрова Страница 25

– А фамилия у вас есть, знакомая? – продолжил въедливый голос.

– Почему вас интересует моя фамилия? – проговорила Марина раздраженно, – Георгий дома?

– Нет, его нет дома.

– А что тогда вы делаете в его квартире? И где все же Георгий?

– Ну…

– Слушайте, что происходит? Я немедленно звоню в полицию! – закричала Марина. – Где хозяин квартиры?

– Георгий арестован. – В голосе незнакомца зазвенел металл. – А я провожу в его квартире следственные мероприятия. И прошу вас назвать свою фамилию.

– Арестован? – Марина растерялась. – За что? Почему?

– По подозрению в убийстве своей жены!

Вдруг в трубке раздался другой голос – глухой хрипловатый бас.

– С кем это ты разговариваешь, Мальков? Что это ты разглашаешь следственную информацию?

Затем тот же бас стал громче и проговорил, обращаясь к Марине:

– Кто это? С кем я говорю? Ваша фамилия!

Марина ничего не ответила и нажала кнопку отбоя.

Она удивленно и испуганно смотрела на телефон.

Георгий арестован, арестован по подозрению в убийстве Камиллы… ей трудно было в это поверить. Хотя… говорят же, что первым подозреваемым в случае убийства женщины оказывается муж жертвы, а в случае убийства мужчины – его жена…

Но Георгий не виновен в этом преступлении, она уверена! Ведь это немыслимо – подложить бомбу в машину постороннего человека, чтобы убить собственную жену!

В это время ей позвонил по местному телефону завхоз и позвал к себе – нужно было проверить проводку.

Спрятав косметичку в прежний тайник, Марина вышла из своей комнаты и, пройдя по коридору, оказалась в холле.

И тут входная дверь открылась, и в помещение студии вошел оператор Андрей, поддерживая под руку Сашу.

Но в каком она была виде!

Насквозь мокрая, с расцарапанным лицом и размазанной косметикой, она шла заметно прихрамывая и громко всхлипывала. Красная Маринина куртка была на ней, но капюшон у куртки полуоторван и едва держался.

– Боже мой! – вскрикнула Марина, шагнув навстречу. – Что с тобой случилось?

– Напали какие-то двое… – всхлипнула Саша. – Я через двор шла, и так-то дождь хлещет, а тут эти из подворотни выскочили… хорошо вот, Андрей их спугнул…

– А я иду через двор – смотрю: какие-то двое на девушку напали… сперва-то подумал, что это ты, Маринка…

– Я? – переспросила Марина. – Почему я?

И тут же сама поняла, почему: из-за этой красной курточки…

– Из-за куртки, – подтвердил Андрей ее догадку. – Я закричал, они и сбежали…

– Ужас какой! – воскликнула незаметно появившаяся в холле гримерша Лиля. – Это что же творится? Что же делается? Среди бела дня, прямо возле работы могут изнасиловать!

– Да никто меня не насиловал, – проговорила Саша, вытирая слезы, точнее – размазывая их по лицу.

– Да что ты говоришь? – В голосе Лили прозвучало несомненное разочарование. – А что же тогда им было нужно?

– Может, наркоманы? – подала голос подскочившая Соня. – Может, им деньги на дозу были нужны… Деньги-то отняли?

– Сумку вытряхнули, – ответил за Сашу Андрей. – Все на землю высыпали, я потом несколько минут собирал, но вроде, она говорит, ничего не пропало.

– И обшарили всю, – добавила Саша, – противно так…

– Может, все-таки хотели изнасиловать? – задумчиво протянула Лиля.

– Да нет, скорее, обыскивали…

– Но ничего не взяли?

– Вроде ничего. – Саша громко всхлипнула.

– Не успели, наверное, – авторитетно проговорила Соня. – Андрей же их спугнул!

– Может, и не успели… – поддержала разговор Марина.

– Но вообще-то они на наркоманов не похожи! – с сомнением протянул Андрей.

– Тебе, может, в больницу нужно? – забеспокоилась Соня.

– Да нет, у меня вроде все цело… – Саша вытерла слезы.

– А все-таки надо бы в больницу, – не сдавалась Соня. – Бывает, что сначала ничего не чувствуешь, от стресса, а потом оказывается, что какие-то серьезные травмы…

– Да не пугай ты ее, – взмолился Андрей. – Она и так вон какая расстроенная…

– Не надо мне ни в какую больницу, – пробормотала Саша. – Все у меня цело, только я в таком виде, в таком виде… – И она снова горько разрыдалась.

– Ну не плачь, не плачь! – попытался успокоить ее Андрей. – Ничего страшного, подумаешь, пара царапин и ссадин! Умойся, приведи себя в порядок да поезжай домой – я тебе такси вызову!

– Пара… царапин? – прорыдала Саша. – О чем ты говоришь! Я сегодня вечером с одним… одним человеком хотела встретиться, прическу сделала, а куда же я теперь в таком… в таком виде!

Она убежала в туалет, а Марина пошла к завхозу.

По дороге она обдумывала происшествие.

Все складывалось одно к одному.

Сначала у нее мотоциклист на улице вырвал сумку, потом кто-то взломал шкафчик с техникой, а теперь еще напали на Сашу. Ну да, вчера завхоз ворчал, что замок у шкафчика, где она хранит микрофоны, сломан. Замок был хлипкий, так что завхоз думал, что это у кого-то терпения не хватило ключ искать, торопился человек очень, да и дернул посильнее. Марина вчера еле оправдалась, что не она это. А сегодня вот на Сашку напали. Причем у Марины не было ни малейших сомнений, что напали на нее только из-за красной куртки с капюшоном. В этой куртке под сильным дождем Сашу перепутали с ней, Мариной… даже Андрей сказал, что в первый момент принял Сашу за нее…

И этот звонок ей на мобильный – отдай, мол, то, что взяла. А что она взяла? Да флешку, конечно. Но ее надо обязательно Георгию показать, потому что это его дед там, на флешке, это точно.

Тут Марина вспомнила, что Георгия арестовали, и остаток дня думала только об этом.

Дома застала она мужа – помятого, небритого и недовольного, хотела спросить, отчего он не на работе, но не стала нарываться на хамство. В конце концов, какое ей дело?

На кухне на столе стояла сковородка, в раковине валялась скорлупа от яиц.

Марина мысленно вздохнула – она выросла в маленьком городе, до семнадцати лет вообще жила в деревянном доме без удобств, а он – в Петербурге рос, и родители были относительно культурные люди. И тем не менее она лучше с голоду умрет, чем станет есть со сковородки, Тимка маленький и то у нее руками никогда не ел, сразу ложку держать научился, а Антон хлеб не режет, а ломает руками, борщ может из кастрюли есть. Мясо опять же от куска рвет, а после еды громко рыгает прямо за столом. Правда, он так делает только дома, когда его никто не видит, на людях может себя прилично вести, а при ней не стесняется, хоть и знает, что ее от его привычек трясет.