Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет Страница 25

Но Мисси, как ей это часто удавалось, застала меня врасплох. Я мял в руках ломтик хлеба, и она накрыла мои беспокойные пальцы ладонями и извинилась.

У нее всегда были очень красивые руки, и форма их оставалась красивой, не тронутой возрастом и множеством обручальных колец.

— Что за прожекты? — спросил я.

Она отняла руки, расправила салфетку на коленях и принялась ковырять салат.

— Миссис Ноулс могла украсить чей-нибудь дом, обставить его, снабдить художественными изделиями. Это, конечно, подразумевало знакомство с людьми, для которых она работала, чтобы понимать их вкус… если у них был вкус — и развить его или скрыть его отсутствие.

— Ты хочешь сказать, она перепродавала им их собственные идеи?

— Именно так. Однако надо было, чтобы результат им нравился.

— Или чтобы они думали, что результат им нравится.

Она вздохнула:

— Да, да. Какой ты зануда. Мы, знаешь ли, не все идиоты.

Я промолчал.

— Как бы то ни было, если в тебе хоть что-то есть и ты общаешься с подходящими людьми и обеспечиваешь здоровую экономику, это отличный маленький бизнес.

— Здоровая экономика — это та, при которой богатые богатеют.

— Да, да! А бедные беднеют. Естественно.

— Я не предлагаю это как посылку к силлогизму. И не нужно выдавать фраз из тех, которые наклеивают на бамперы. Я просто подразумеваю, что если богатый человек хвалит экономику, это значит, что его деньги набирают вес как положено.

— Господи, — сказала она, — я чувствую приближение коктейля. Вино недостаточно крепко, чтобы отразить твои пролетарские сантименты.

— Пусть они пронзают подобно пулям. Как я понял, Рени пользовалась общепринятым методом? Иначе говоря, каким бы материалом она ни обеспечивала заказчика, от драпировок до антиквариата, от картин до обстановки ванной, она покупала за гроши, а продавала дорого?

Мисси махнула рукой.

— Удваивать или утраивать закупочную цену — обычное дело. Все знают, как это делается. Так принято. Она проводила много времени на распродажах имущества, на вечерниках, в антикварных лавках, побывала даже в Эквадоре, Провансе и Китае, выискивая товар на продажу.

— Клиенты иногда отправлялись с ней?

— Бывало, что клиент оплачивал всю поездку. Иногда между ними возникала крепкая дружба.

— Или любовь?

— Рени совершила по меньшей мере одну поездку с некой известной в обществе лесбиянкой. Но старалась иметь дело с обычными женщинами, как правило старше нее, и становилась их подружкой. Еще был один мужчина — гей.

— Какой мужчина-гей?

— Его зовут Томми Вонг.

Имя было мне знакомо.

— Архитектор?

Мисси кивнула. Съев немного салата, я продолжил:

— Как у него с финансами?

— То есть до и после Рени? В этом смысле?

Я нахмурился:

— Это сплетни или сведения?

— Ну… — Мисси склонилась ко мне доверительно и прошептала, — обсуждать подобные вещи считается неприличным, но кто-то подслушал, как он утверждал, что она обошлась ему примерно в десять тысяч.

Она снова села прямо.

— Долларов?

— Нет, бумажных квадратиков, осел.

— Большие деньги.

— Для некоторых, — согласилась она.

— И в чем ее фокус?

Мисси сладенько улыбнулась:

— Вот ты мне и скажи.

Я сумел пожать плечами.

— Мне она обошлась в две ночи без сна и одну беседу с отвратительным копом.

Но голос у меня перехватило.

Она отметила маленькую победу и двинулась дальше.

— Если верить Томми, ее «модус операнди» — так это называют? — был прост. Когда она знакомилась с кем-то подходящим, то начинала делать человеку небольшие предложения. Например, звонила из Нью-Йорка, очень взволнованная. Она только что с предварительного показа у Кристи и нашла там чудные эмалевые часы в стиле Людовика Пятнадцатого, или что-то в этом роде, и продают очень дешево, но все-таки не по ее бюджету. Но она уверена, что могла бы продать их на Западе, двум-трем людям в Санта-Барбаре, или Кармеле, или в Сан-Франциско, или в Напа, и так далее. Не войдет ли ее друг или подруга в долю? Такое вот предложение. Никакого нажима.

Ну вот, Рени проделывала все очень неглупо. Она была знакома с множеством людей, и когда намечала кого-то, то выбирала того, кого по-настоящему хорошо знала. У нее было чутье на таких, которые рвутся проявить себя, показать, что и сами способны делать деньги. Второй тип, который она выбирала, — это те, для кого несколько тысяч долларов не более как облачко пара: все дело могло представляться им шуткой. Легко досталось — легко терять, до какой-то черты. Но до последнего времени Рени таких не затрагивала. И не задевала тех, кто просто рвался помочь ей, так же как явных простаков, не говоря уж о тех, кто слишком умен или подозрителен в денежных вопросах.

Она пользовалась своим положением торговца-дизайнера, чтобы провести всю операцию, не вкладывая своих денег. Она брала деньги партнера, добавляла к ним свои или не добавляла, покупала намеченное: кресло, ковер, гардероб — и доставляла своему клиенту за двойную цену. Многие торговцы отпускают товар в кредит, если знают вас. Черт, да за половину им самим не приходится платить. Если не упустить свой шанс, можно и впрямь получить неплохую прибыль.

Итак, она доставляет товар по счет-фактуре. Ради такой скрупулезной девушки покупатель расплачивается на месте. После этого Рени изучает нижнюю строчку. Она вычитает доставку и погрузку, билет на самолет и гостиничный счет, добавляет немного за свое потраченное время, даже добрый старый налог на продажу, о которой должным образом заявляет, и, наконец, первоначальные вложения. Остаток она делит на два, добавляет обратно вложения партнера и подписывает ему чек. Инвестор к тому времени, бывает, забыл об этой мелочи, и чек оказывается для него приятным сюрпризом. Все выглядит строго законно. Да так и есть. И выгодно тоже. В сущности, для всех участников все очень мило.

— Немного погодя, — пробормотал я, — Рени объявляется с новым предложением.

— И просит немного больше денег.

— И риск становится больше?

— О чем, конечно, предупреждают. Единичная перепродажа удваивает ваши деньги, и вам даже не надо разбираться в интернете. И все звучит законно. И есть законно. В строгом соответствии с законом.

— Что же не прошло? Что случилось?

Мисси пожала плечами.

— Мудрец Вонг сказал бы, что твоя девочка пожадничала. Он цитирует французскую поговорку о человеке, поглощенном алчностью. Знаешь такую?