Лето длиной в полчаса - Карина Тихонова Страница 25

Так или иначе, архангелы Михаил и Гавриил дали пруфлинк [43]: девочка родилась, чтобы избавить страну от англичан. Дальнейшие лулзы [44]таковы: едва дождавшись шестнадцатилетия, Жанна отправилась в замок Шинон, где отсиживался дофин Карл со своими немногочисленными приверженцами. Там она рассказала будущему королю об указаниях свыше и получила официальный приказ спасти Францию.

Странно, но войско она собрала быстро. Люди под знамена Жанны становились охотно, ибо среди населения витало пророчество, сделанное ещё покойным Мерлином: «Францию погубит женщина (понимай, Изабелла Баварская), а спасет девственница (понимай, Жанна)». Девственность шестнадцатилетней воительницы удостоверили придворные гинекологи, о чём было доведено до населения с гудением в трубы и размахиванием национальными флагами. Итак, в 1429 году разномастное войско, состоящее из простолюдинов, осколков рыцарства и немногих профессиональных военных, двинулось к осажденному англичанами Орлеану. Позднее, разбирая кампанию, Наполеон сказал, что Жанна д’Арк была гениальным стратегом, а уж назвать его малокомпетентным экспертом в военной области не осмелилась бы даже «Школа злословия». Орлеан был отбит у англичан. Опять-таки с гудением труб и размахиванием флагами, Жанну объявили Орлеанской девой, и под этим ахтунговым ником ей суждено было остаться в истории. Далее она повела войско на Реймс, ибо именно в этом городе традиционно короновались французские короли. По дороге к ней примыкали восторженные толпы, вооружённые мечами, арбалетами, топорами и крестьянскими вилами. Сама Жанна в бою больше полагалась на знамя, чем на меч (девчонка, что с неё возьмёшь?), поэтому держала оружие в левой руке. Не получила ни одного серьёзного ранения, хотя всегда находилась в гуще сражения. Архангелы присматривали за подопечной – так, во всяком случае, объясняла везение народная молва. Излишне говорить, что Реймс был взят почти без сопротивления. Информационная война, которую умело вели французы, начала давить на английскую психику. За плечами Жанны перепуганным англичанам мерещились пики небесных воителей, а один совершенно обалдевший английский солдафон позже написал в мемуарах, что лично видел святого Михаила, сражавшегося на стороне французов.

Карл был коронован в Реймсе, как полагается, при стечении всего честного народа с гудением в трубы и размахиванием флагами. Жанна исполняла одну из ведущих ролей церемонии, поддерживая боевой стяг над умственно неполноценной головой дофина. Дальше, как водится, всеобщее ликование и дискотека.

1430 год прошёл как сон пустой. Жанна без дела слонялась по дворцу Карла и уговаривала его продолжить освобождение французских земель. Карлу было и так хорошо, потому уговоры вести войну до победного конца он воспринимал как комариный писк под ухом. К тому же популярность Жанны в народе была несоизмерима с королевской, и этот факт Карлу особо не доставлял. Чтобы отвязаться от занудной девы, Карл отправил её отбивать Париж с небольшим, плохо укомплектованным войском. По дороге Жанна получила известие, что герцог Бургундский – тролль, урод, предатель и смутьян – осадил город Компьен. Жители умоляли Жанну о помощи. Она, не раздумывая, бросилась в Компьен, где и попала в засаду: мост надо рвом подняли в тот момент, когда Жанна и небольшая группа её приближённых оказалась на одном берегу, а разношёрстная армия – на другом. Жанну взяли в плен бургундцы, а затем продали её англичанам.

Англичане затеяли судебный процесс в городе Руане. Чтобы придать ему видимость правосудия, в качестве обвинителя привлекли подкупленного французского епископа с символичной фамилией Кошон [45]. Жанну обвинили в ереси, ношении мужской одежды, сношении с нечистой силой и даже в том, что она хотела покончить с собой (пытаясь бежать из плена, Жанна выпрыгнула в ров из высокого окна сторожевой башни, где её содержали). Карл, наслаждавшийся балами в Реймсе, не сделал ни одной попытки ей помочь – даже выкуп не предложил. Год тянулось судилище, после чего Жанну признали ведьмой и приговорили к популярной в то время казни: сожжению на костре. 30 мая 1432 года она была сожжена в Руане при повышенных мерах предосторожности: жителям близлежащих домов даже запретили открывать ставни. В момент гибели ей было двадцать лет.

Таковы лулзы. А теперь ошеломляющий пруфлинк: на картине, похищенной из квартиры убитой генеральши, изображена Орлеанская дева собственной персоной! Причём изображена человеком, который хорошо её знал и очень любил. Личность художника по имени Мартин по сей день остается загадкой; говоря о нём, геста без конца употребляла слово «по-видимому». По-видимому, происходил он из зажиточной фламандской семьи. Во Францию, по-видимому, попал после обучения искусству рисования в школе Рогира Фламандского. Как и когда встретился с Жанной – вообще непонятно, по-видимому, в Шиноне, где подрабатывал изображением придворных красавиц. По-видимому, состоял в её войске, потому что сохранились его наброски, изображавшие битву при Орлеане и коронацию в Реймсе. Был вместе с Жанной, когда она попала в плен, однако состоятельные предки тряхнули мошной и выкупили Мартина у бургундцев. Все свои картины после 1432 года Мартин метил странным знаком: лилией, перечеркнутой крестом. Догадаться, что это означает, несложно. Лилия – символ Франции и королевской власти, крест – символ ecclesia millitans [46]. Пруфлинк очевиден: судьбу страны перечеркнуло церковное судилище, которое вынесло приговор Орлеанской деве.

Судьба Мартина после казни Жанны неизвестна. Возможно, бывший армейский художник сгинул в дебрях средневековой междоусобицы, возможно, примкнул к «лесным братьям», грабившим проезжих купцов, а возможно, вернулся домой, во Фландрию. Достоверно известно одно: последняя дошедшая до нас картина, помеченная лилией с крестом, написана в 1461 году и висит сейчас на стене кабинета Дедала. Такие дела.

Так, пребывая в размышлениях, Пилигрим незаметно добрался до дома Дедала. Двор, пропечённый жарким летним солнцем, оказался пуст. Поэтому Пилигрим, не теряя времени на поцелуи и объятия со старыми мышеловами, взлетел на четвёртый этаж и поднял руку к звонку. Стоп! Почему дверь открыта?

Щель была небольшой, но достаточно заметной. Пилигрим взялся за ручку и бесшумно скользнул в полутёмную прихожую. Тихо. Только витает какой-то знакомый запах то ли валерьянки, то ли корвалола.

Ступая на цыпочках и чувствуя, как дико колотится сердце, Пилигрим добрался до распахнутой двери кабинета. Заглянул в неё и едва удержался от облегченного матерного ругательства. Нашли, блин, время!

Дедал с гестой слились в поцелуе посреди комнаты, совсем как мужик с бабой во вчерашнем кино. Пилигрим сплюнул и пошёл обратно, на лестничную площадку. Захлопнул дверь, совершенно не беспокоясь, что его услышат, и нажал на звонок. Как подсказывал опыт, люди, находящиеся во власти кроличьего инстинкта, теряют не только разум, но и слух.