Игра на вылет - Андрей Ильин Страница 25

Ветераны рассматривали мои надетые для пущей убедительности подполковничьи погоны, мою обаятельную улыбку, мой недвусмысленно раздутый портфель.

— Хотим вас поздравить с днем изобретения военно-полевого коммутатора, — говорил я, вытаскивая из портфеля бутылку коньяка и набор закуски. — Музей наш небольшой, закрытый, не очень богатый, но ветеранов связи мы стараемся не забывать. Вот прошу получить и расписаться.

— Ой, спасибо! Спасибо! Значит, не забываете?

— Не забываем.

— Так, может, чайку, — суетился растроганный ветеран, — может, по случаю праздника…

— Не могу. Извините, не могу. Мне еще несколько человек обойти надо. Поздравить от лица, так сказать, командования…

— Ну на секундочку!

— Ну разве что на секундочку!

Секундочка обычно растягивалась на часок, а то и на два. Размякший от коньячка и внимания ветеран, пытаясь удержать внимание нежданного гостя, пускался в воспоминания о своих трудовых подвигах. А подвиги эти по большей части были на ниве восстановления правительственной связи. А правительственная связь вела в одноименные кабинеты.

— Скажу вам по секрету, как своему, как связист — связисту, однажды я устанавливал связь самому… Ну, вы меня понимаете. Я несу аппарат и вижу… Его…

— Интересно, а какой марки аппарат вы ставили? -

направлял я беседу в интересное мне русло. — Мы сейчас как раз готовим экспозицию…

Постепенно я становился специалистом по истории отечественной правительственной телефонизации. Я узнал марки десятков аппаратов, коммутаторов, коробок, кабелей. Я узнал места подводов и залегания этих самых кабелей. Зря ветераны вдавались в такие подробности. Кабельные магистрали — не телефонные микрофоны, они с течением времени не устаревают, они действуют и поныне.

— Спасибо, — говорил я, прощаясь. — Вы поразили меня своей осведомленностью. Мы обязательно используем ваши воспоминания в готовящейся к изданию исторической энциклопедии военного связиста.

Я не кривил душой. Я действительно поражался! Ветераны связи знали и легко разбалтывали то, что за семью замками хранилось в сейфах Безопасности. И стоила эта информация всего ничего — бутылку коньяка в придачу с продуктовым набором и человеческим вниманием.

В следующие консультанты я выбрал диггеров. Точнее, одного «черного» диггера, который, в отличие от своих светлых сотоварищей, не любил рекламировать свою деятельность. Лично с ним я не встречался. Просто однажды он в своей двери нашел записку от незнакомца, который просил его оказать консультационную помощь в одном, связанном с подземельями столицы, деле. Возможно, диггер и не обратил бы на записку внимания, если бы в ней не предлагалось спуститься к почтовому ящику и вытащить из него аванс за будущие услуги. В почтовом ящике, в конверте, были сложены стопкой пятьсот долларов. Пятьсот долларов задатка, который необязательно было возвращать даже в случае отказа.

Диггер был жаден, потому он и занимался своим подземным промыслом. Его не интересовали тайны исторических катакомб, его интересовали затерянные там двадцатью поколениями горожан «цацки». Он не брезговал выдирать золотые коронки из найденных в заброшенных штольнях и тоннелях черепов. Он взял пятьсот долларов. Он их не мог не взять.

Я позвонил ему через сутки.

— Вы согласны?

— Что мне надо делать?

— Мне нужны места залегания некоторых кабелей, которые вы могли видеть в подземных коммуникациях. Их внешний облик и метки, которые наносились на поверхности бетона в местах их скрытной запрессовки, вы найдете на рисунке, положенном в ваш почтовый ящик.

— Сколько?

— Втрое больше, чем было в конверте. Половина сразу. Половина после моего возвращения.

— Вдесятеро.

— Хорошо.

— Когда нужен результат?

— Не позднее чем через три дня.

К вечеру третьего дня я имел подробную схему московских подземелий с пятью проставленными на ней крестами. Кресты были проставлены в местах, где проходил необходимый мне кабель. В качестве бесплатного дополнения диггер приложил небольшую рукописную памятку с перечнем опасностей, которые могли ожидать меня в подземных галереях по ходу маршрута. Он заботился о моей жизни. Он очень хотел получить причитающийся ему долларовый остаток.

Ночью я через подвал указанного на плане дома спустился в колодец полузасыпанного канализационного тоннеля. На мне был гидрокостюм, подбитые металлическими подковами ботинки, маска для подводного плавания и небольшой, на сорок минут дыхания, баллон акваланга. Я шел осторожно, раздвигая ногами плавающие по поверхности воды дерьмо, мусор и трупы утошпих крыс. Мне было противно и немного не по себе. Я не боялся умереть, напоровшись на засаду или случайный, находящийся под напряжением элекгрокабель. Страх из меня сладкозвучными речами конторских психологов и кулаками инструкторов по рукопашному бою вышибли еще в Учебке. Я боялся умереть в этих нечистотах. Я надеялся, что заслужил быть погребенным в более приличествующем месте.

Сверяясь с планом, я беспрерывно сворачивал в какие-то боковые ответвления, спускался по ржавьм лестницам в вертикальные штольни, проползал через грязевые завалы. Если бы не на совесть сработанный диггером план, я бы давно уже потерялся и, плача посреди темного тоннеля, просил маму вывести меня обратно. С диггером мне повезло. Он был профессионалом в своей области. И еще он был талантливым топографом.

Свернуть налево. Еще раз налево. Прижаться к правой стене. Левая под напряжением. Вездесущие крысы взяли дурную привычку прогрызать гудрон, которым покрывают силовые кабели. Прямо — сто десять метров. Направо. Решетка, закрывающая вход в боковой тоннель. Проходить не касаясь! Охранная зона. При первом касании на решетку подается слабый разряд тока, при повторном — шоковый, при третьем — поражающий. Кто-то очень серьезно охраняет свои секреты.

А еще, согласно памятке, могут встретиться тоннели, оберегаемые от сторонних посещений посредством незаметного глазу инфракрасного «занавеса», миновав который всякое живое существо больше кошки рискует оказаться меж двух упавших с потолка бронированных заслонок. И еще противопожарная, а заодно и «противочеловеческая» сигнализация: потянуло в секретном тоннеле дымком, сработали датчики, закрылись далекие двери и в галерею пошел углекислый газ, лишающий живительного кислорода огонь и… случайно оказавшихся там людей. А еще может вспыхнуть на две секунды прожектор, после чего…

Выйду ли я из этих подземелий живым или сложу голову перед очередной защитной полосой, охраняющей заветную дверцу? Я уж и не знаю.

Поворот. Спуск в штольню. Подъем. Спуск. Поворот. Еще поворот. Кажется, здесь.

Монолитная стена и странного вида знак, вдавленный в застывающий бетон. Кажется, мне придется попотеть. Сняв заплечную сумку, я вытащил небольшое работающее от сжатого воздуха долото, подсоединил к баллону. На стене фломастером очертил квадрат. Пошла работа, только пыль во все стороны полетела. Вот и шахтером довелось побывать. Стахановцем! Даешь десять норм в одном, отдельно взятом тоннеле!