Табу на женатых мужчин - Татьяна Луганцева Страница 25

– А, это, – рассмеялся Гриша. – Ты защищала бедных женщин, на тот момент – сексуальную блондинку – от козней женатика! Не кори себя! Ты же всего лишь мечтала, чтобы меня выгнали взашей, и не знала, что на мне найдут шпионское оборудование, – пытался улыбаться Григорий.

– А ты, я смотрю, чувствуешь себя хорошо? – с надеждой в голосе спросила она.

– Лучше, чем выгляжу, – рассмеялся он.

– Я серьезно…

– Серьезно, все хорошо. Не показываю вида! – ответил он.

– Играешь в дурачка, – продолжила перечислять Муза все то, что успела проанализировать.

– Я могу и в покер, но здесь знатоков не нашлось, – ответил Гриша.

– Интересное времяпрепровождение, – оценила она.

– Ты даже не представляешь насколько! – заверил ее Григорий, мягко беря под руку и направляясь в сторону палаты. – Нам сейчас сообщили, что на ужин будет гречка с мясом, но ее на всех не хватит, а кому не достанется, тем дадут макароны с сосиской. А народ здесь капризный, больной, сама понимаешь. Вот мы и сели играть в карты на гречку с мясом! Челюстно-лицевое отделение против урологического! И вот – вуаля! Победа за нами!

Муза с интересом посмотрела на него.

– Так вы, господин, добытчик?! Надо же! Добыли гречку с мясом? Вы играли на еду? Поэтому столько болельщиков вокруг?

– Точно так! Для всего отделения добыл мяса! Так что со мной не пропадешь в любой ситуации! – усмехнулся он.

– Так ты, бедненький, голодный? Надо было котлеток прикупить! А я вот с соком и веточкой винограда по-скромному, – посмотрела на свой пакет с гостинцами Муза.

– Ничего страшного. Я рад, что ты зашла даже без еды.

Они вошли в палату на четыре кровати, две из которых были заняты. Григорий пригласил Музу присесть на пустующую кровать.

– Что с лицом? – спросила она, почему-то ловя себя на мысли, что ей комфортнее с ним общаться, когда его красивое лицо все обмотано бинтами. Она при этом не так смущалась.

– Лицо подпортили, но жить буду, лицевой нерв не задет, – ответил Григорий, – то есть никаких перекосов и параличей быть не должно.

– Желаю скорее поправиться. Ты на меня точно не сердишься? – не давала покоя ей собственная ее совесть.

– Конечно, нет, Муза! Более того! Это я должен перед тобой извиниться и даже сказать спасибо. – Лицо Григория стало очень серьезным.

– За что? – спросила Муза.

– Красивая женщина тебя навещает, – вдруг закряхтел старик на соседней койке.

– Спасибо, дядя Федор, – ответил Григорий и снова обратился к Музе: – Мы когда с женой развелись, я сразу же решил, что дочка со мной останется. Да и девочка этого хотела.

– Странно. Дочка и мама – это же, как правило, неразлейвода? – спросила Муза.

– Это правильно, дите с мамкой должно оставаться, – снова встрял дядя Федор.

– Не в нашем случае. Еще до рождения Вики именно я настоял, чтобы жена сохранила беременность. Она начала шантажировать меня, что сделает аборт, чтобы у нее не испортилась фигура. Я каждый день покупал ей по ювелирному украшению, так сказать, радовал, чтобы она не огорчалась из-за увеличения живота. И чем больше становился живот, тем существеннее должна была быть компенсация за увиденное в зеркале…

– Бабы – стервы, – изрек Федор, но, похоже, Григория не смущало, что их разговор пристально слушают. Это тоже было одним из больничных развлечений.

– Валенсия Викторовна – не мать. Эта женщина рождена для любви и секса, и еще высасывания денег из мужчин. Я это поздно понял, – усмехнулся Григорий. – Но дочку свою очень люблю. Я ее словно сам родил! Валенсия сразу же отказалась кормить грудью, да и не могла из-за имплантатов. К ребенку она вообще не подходила. По ночам сидел с ней я, днем – няньки, я должен был работать. Так я продержался в этом, с позволения сказать, браке несколько лет только ради Виктории.

– Мы, мужики, сами во многом виноваты, – прошамкал дядя Федор. – Связываемся не с теми бабами, привлеченные их красотой и сексуальностью. Сами нарываемся! А хорошая, неприметная девчонка нам не нужна.

– Это точно! – совершенно внезапно поддержала его Муза, которая тоже заметила тенденцию, что скромная и невзрачная женщина, даже если она прекрасный человек, частенько засиживается в девках. А женщина, гулящая и откровенно нагло себя ведущая, всегда пользуется мужским вниманием и спросом.

– Некоторые женщины хорошо умеют прикидываться и обманывать, – высказал свою точку зрения Григорий и продолжил: – Когда мы развелись, я сразу же предложил бывшей жене, чтобы дочка жила со мной. Валенсия сначала с радостью согласилась, так как ребенок воспринимался ею всегда как обуза, но потом быстро пошла на попятную, потому что, если она лишалась дочки рядом с собой, она лишалась и рычагов давления на меня для постоянного выкачивания денег якобы на ребенка. Вика осталась с ней. Были определены официальные ежемесячные алименты в триста тысяч и еще двести на содержание бывшей жены. И неофициально я все время помогаю дочери и бывшей семье, все затраты беру на себя. Но, как мне стало известно, в последнее время ребенком она не занималась совсем. Деньги уходили не на репетиторов, не на врачей, не на путешествия и не на развлечения для ребенка, все шло ей.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул дядя Федор, – при таком-то подходе к материнству!

– Я и напился тогда от расстройства, если честно, после очередного скандала с женой, поскольку еще не знал, что здоровье дочки так пострадало, – продолжил Григорий. – И решил лично все взять под свой контроль с репетиторами для ребенка. Вот тебя тогда и пригласили. Извини меня еще раз! Я тем не менее хорошо запомнил твои слова о том, что у Вики нет не то чтобы музыкального слуха, а вообще слух снижен. Ты сказала, что она плохо слышит. Я все время об этом думал…

– Да, это так. Я это не сразу, но поняла, – подтвердила Муза.

– Поверил тебе, отвез девочку к врачу, потому что мне эти слова не давали покоя. Отоларинголог подтвердил, что у дочери потеря слуха на тридцать процентов. И это из-за того, что у Вики в течение последнего года были частые отиты, которые не лечились! Это все! У меня просто вулкан в душе открылся! Я застраховал ребенка в дорогой, хорошей клинике, врачи на дом приезжают по первому требованию, и моя бывшая не сочла нужным ни разу обратиться за медицинской помощью, несмотря на то что ребенок плакал от боли!

– Бедная девочка! – покачал головой дядя Федор.

– Ужас… плохо, что моя догадка подтвердилась, лучше бы я ошиблась… – сказала Муза.

– Я забрал дочку от Валенсии. Ей не дано быть матерью и не надо! Я уже подал в суд для установления своей полной опеки над ребенком. Я пригрозил ей, что лишу материнских прав и перестану ее содержать, Валенсия тут же согласилась. Теперь дело за малым, – сказал Григорий.

– А с девочкой что? Со здоровьем? – забеспокоилась Муза.